Пьетро держал себя с непоколебимым достоинством, не позволяя себе особенных срывов. Таким же он был и за стенами своего замка. Иногда Марине хотелось ударить его, наорать на него, как-то заставить выйти из себя, хотя бы сказать, что он разочарован. Однажды она не сдержалась и высказала ему все.
– Разочарован? – с ледяным спокойствием переспросил он. – Да, черт возьми, я разочарован. Я думал, что мой род продолжится.
– И все? Ничто другое тебя не волнует?
– Нет. – Пьетро покачал своей красивой головой. – Я разочарован тем, что мы поспешили и все закончилось так. Надо было подождать. Я должен был подождать.
Марине следовало бы удержаться от этого вопроса, но она не смогла заставить себя прикусить язык.
– И почему же ты не подождал?
– Разве это не очевидно? Ты была беременна. Если бы мы подождали еще, это стало бы заметно. Наш брак – всего лишь предосторожность, ограничение ущерба.
В ту минуту что-то умерло в душе Марины. С той минуты она закрылась от Пьетро, и он тоже стал отдаляться от нее. Он не скрывал, что между ними ничего не осталось. И ей было на это наплевать.
– Если они узнают, что мы сейчас разводимся, – предупредил Марину Пьетро, – они будут гнать нас, пока не раздобудут хоть какую-нибудь информацию, и уж поверь, они постараются раздуть из нее огромный грязный скандал.
– Почему именно…
Марина не успела договорить, когда Пьетро остро посмотрел на нее, и она поняла, что он знает, о чем она хотела спросить.
– Почему именно сейчас? Разве непонятно?
Непонятно, подумала Марина. Она все еще не могла совладать с собой и уставилась в окно, за которым пригороды Палермо уступали место зеленой деревенской местности. Марина боялась, что, если Пьетро увидит ее лицо, он поймет, что сейчас она оплакивает все свои мечты и надежды, все, чего желала, о чем молилась. Потому что, несмотря ни на что, она все еще ждала, что Пьетро вернется, придет за ней и заберет к себе…
Нет! Нельзя поддаваться отчаянию! Пьетро никогда не пришел бы за ней. За эти два года он связался с ней всего однажды: позвонил сразу после ее побега и холодно приказал вернуться.
– Сейчас самое время. У меня есть долг перед семьей, мне нужно обеспечить ей наследника, и моя мать хочет стать бабушкой, пока она еще не слишком стара.
– Бабушкой внука, которого родит подходящая ей женщина, – горько уточнила Марина.
Пьетро бросил на нее быстрый взгляд, показывая, что понял намек.
– Моя мать просто думала, что ты вынудила меня жениться на тебе. Я напомнил ей, что для рождения ребенка нужны двое.
Марина подпрыгнула, когда Пьетро сгоряча неправильно переключил скорость и машина заскрежетала на повороте, но он быстро выровнял машину.
– Она привыкла бы к тебе со временем, если бы ребенок родился.
Еще один человек считал ее всего лишь инкубатором для наследника семьи Динцео. С матерью Пьетро трудно было найти общий язык, а после выкидыша она окончательно и бесповоротно отгородилась от Марины и даже перестала разговаривать с ней.
– Она уже присмотрела кого-нибудь мне на замену?
– Есть несколько кандидаток, – сухо ответил Пьетро, кривя губы. – Женитьба на одной из них даже примирит мою мать с тем фактом, что мой первый брак закончился разводом.
Марина поморщилась от боли, которую причинило ей короткое словосочетание. «Мой первый брак»… Целая история надежд и разочарований, счастья и горя Марины, заключенная в три слова, скомканная и выброшенная в корзину для бумаг…
– Еще… еще не прошло двух лет, – выговорила Марина и поморщилась. – Я думала…
– О чем? – подбодрил ее Пьетро, когда она замолчала.
– Что если бы мы подождали еще пару месяцев, то смогли бы разойтись спокойно и обоснованно: мы бы прожили врозь два года.
– Я думал, тебе нужна свобода, – заметил Пьетро, и Марина, вздрогнув, повернулась к нему и встретилась с ним взглядом, пытаясь понять скрытый смысл его слов.
Но ни по глазам, ни по выражению лица в целом ничего нельзя было понять. Перед ней сидел спокойный, уверенный в себе мужчина, который знал, чего хочет, и намеревался добраться до цели кратчайшим путем. Его невозмутимое лицо заставило Марину усомниться в том, что она хоть немного поколебала его спокойствие. Теперь ей казалось, что она вбежала прямиком в открытую для нее ловушку.
– Свобода? – переспросила Марина; он уже второй раз заговорил об этом, и она снова ничего не поняла. – Ты… Ты думал, что…