Эш уже приговорил себя к тяжелейшей физической пытке, которую он вынужденно терпел из-за нее, однако он был совершенно не готов противостоять тому невероятному обожанию, которое застыло сейчас в ее огромных зеленых глазах. На него производила впечатление уверенность, с которой Кларинда лгала под влиянием опиума и бог знает чего еще.
— А как же Макс? — мрачно напомнил Эш.
Она безучастно посмотрела на него.
— Ты ведь помнишь Макса, не так ли? Моего брата? Твоего жениха?
— A-а, Максимилиана? — На ее лице появилась радостная улыбка. — Твой брат такой милашка. Я когда-нибудь говорила тебе, до чего он мил?
— Нет, — проворчал Эш. — И лучше бы ты этого не делала.
Понимая, что просто не сможет долго находиться в такой позе, когда лежащая на подушках Кларинда была прямо под ним, Эш рывком усадил ее.
— Я хочу, чтобы утром ты помнила обо всем том, что я с тобой не сделал, а потом смогла бы рассказать об этом моему брату во всех подробностях, — проговорил он.
— Тогда что же мы будем делать всю ночь, чтобы скоротать время?
Кларинда встала на колени, чтобы посмотреть на него в лунном свете своими искренними, большими, влажными глазами.
— Ждать, пока пройдет действие того зелья, которым они тебя опоили.
— И сколько на это понадобится времени? — спросила Кларинда.
— Вечность, — бросил Эш, откидываясь на пурпурный плюшевый валик.
Как ни старался Эш держаться от Кларинды на расстоянии вытянутой руки, она так и тянулась к нему. Когда он сложил руки на груди и попытался удержать ее на месте свирепым выражением лица, она принялась поглаживать его рубашку на груди. Но даже этих невинных прикосновений оказалось достаточно, чтобы по его чреслам пробежал огонь.
Наклонившись вперед и слегка качнувшись на коленях, Кларинда громко прошептала Эшу на ухо:
— А ты знал, что женщина может сама себе доставлять удовольствие?
Уголок его рта слегка приподнялся в неуверенной улыбке.
— Ну да, я слышал об этом, — кивнул он.
Усевшись на колени, Кларинда оглянулась назад через плечо, словно для того, чтобы удостовериться, что никто их не подслушивает.
— Они меня этому научили, — сказала она. — Хочешь посмотреть?
— Да, хорошо, — выдохнул Эш. — Хочу. — Кларинда потянулась к самому сокровенному уголку своего тела, но Эш перехватил ее руку. — Я хотел сказать «нет», черт возьми!
Если она дотронется до своего лона у него на глазах, он взорвется здесь и сейчас.
Его слова лишь на мгновение осадили Кларинду.
— Когда обитательницы гарема учили меня всем возможным способам доставлять удовольствие мужчинам, — заговорила она, склонив голову набок, отчего водопад волос упал ей на раскрасневшуюся щеку, — я старалась думать о Максе. Честное слово, так оно и было. Однако перед моим мысленным взором появлялся только ты. И я делала с тобой много того, чего не могла сделать раньше. Трогала тебя. Целовала. — Кларинда подняла на Эша горящий желанием взгляд, а ее рука, проскользнув мимо его предплечья, дотронулась до натянутых, как канаты, мышц его живота. — Представляла, как накрываю твою плоть своими губами.
Эша настолько поразили ее слова, что он на мгновение перестал дышать. Он попытался, но так и не смог оторвать глаз от приоткрытых лепестков ее губ и представил себе, как они прикоснулись к его плоти, обхватили ее и что он при этом чувствовал.
— Если это поможет тебе… легче перенести сложившуюся ситуацию, я могла бы показать тебе, чему они меня научили, — с готовностью предложила Кларинда. — Представляешь, мы для этой цели использовали огурец! — Еще один лукавый взгляд через плечо. — Знаешь, я притворилась, что мне все это неинтересно, но улучила минутку, когда никто на меня не смотрел, и утащила один огурец, а потом унесла его в свой альков, чтобы попрактиковаться. Конечно, я не так опытна в этом деле, как Ясмин, но я уверена, что ты смог бы помочь мне. В конце концов, разве практика не позволяет добиться совершенства? — Из ее горла вырвался короткий хриплый смешок. — Я часами практиковалась в игре на фортепьяно, чтобы доставить удовольствие папе. Так что я не вижу причины не попрактиковаться, чтобы доставить удовольствие тебе.
— Да… Нет… Да… — бессвязно пробормотал Эш, заставляя себя оторвать глаза от ее губ. Таких мягких, таких соблазнительных, таких искушающих губ. — Существует множество причин, почему ты не можешь практиковаться на мне. — Странно, но, произнеся эти слова, он не мог придумать ни единой причины. Эш вообще был не в состоянии думать.