53 
– Во-первых, он взял с меня слово хранить молчание, – терпеливо пояснил Фред, – а во-вторых, я заботился о тебе, любимая. Не хотел причинить тебе боль.
– А по-твоему, мне сейчас не больно?
– Я знаю, девочка моя, знаю, поэтому и прошу: не отталкивай меня, позволь помочь тебе, поддержать в эту трудную для тебя минуту.
– Я не нуждаюсь ни в чьей поддержке.
– О, ну конечно, ты же истинная Эллиот – настойчивая и упрямая, и именно такой я люблю тебя. Но история с появлением твоего отца не должна вбивать клин между нами. Ну же, детка, улыбнись и скажи, что больше не злишься на меня.
– Не могу. Прошу тебя, уйди и дай мне побыть одной.
– Ни за что. Я не оставлю тебя одну. Если не хочешь идти в мою комнату, я останусь здесь.
Он оперся руками по обе стороны от нее и склонился над ней.
– Не надо, Фред, я не хочу… подожди…
– Ну уж нет, я не могу ждать. Ты снова начнешь спорить со мной, ускользать от меня, а я не могу тебе этого позволить. Ты слишком много значишь для меня, любимая. – Он нежно приник к губам Виктории. Этим поцелуем он хотел ее успокоить, доказать ей свою любовь. Спустя какое-то время он почувствовал, как она постепенно оттаивает, становится мягче и податливее. Ему хотелось любить ее, разжечь в ней пламя страсти, почувствовать горячее прикосновение этих нежных рук. Приподнявшись над ней, он на мгновение замер и заглянул в ее затуманенные желанием глаза. – Скажи, что хочешь меня. – Это прозвучало одновременно как приказ и как мольба.
Виктория изогнулась под ним и, крепко обхватив его руками за спину, прижала к себе.
– Я хочу тебя! О боже, Фред, люби меня!
Его не нужно было просить дважды. Он вошел в нее мощно и быстро, отправляя их обоих в сказочный мир испепеляющей страсти, безумных желаний и прекрасной любви.
Темные, мрачные тучи сгущались над горизонтом, острые огненные молнии разрезали небо и исчезали прямо в воде. Прохладный ветер дул в лицо Виктории. Она наблюдала, как далеко в море зарождается гроза. Скоро она придет и сюда. Ей придется покинуть берег, но не сейчас…
Виктория сидела на густом зеленом ковре, обхватив руками колени, подставив лицо освежающему ветру. Она с детства любила грозу в поместье и всегда испытывала какое-то странное возбуждение, наблюдая за разбушевавшейся стихией.
Неслышно подошла Миранда, обдав Викторию легким ароматом вербены. Браслеты на руках матери тихо зазвенели, когда она опустилась рядом с дочерью на траву.
– Люблю грозу, – тихо проговорила Виктория, не отрывая взгляда от почерневшего океана, поверхность которого была усеяна бурунами, похожими на пивную пену.
– Я знаю, – отозвалась Миранда. – Когда ты была маленькая, я часто находила тебя здесь во время шторма под пронизывающим ветром и дождем. Казалось, что ты принадлежишь этому месту, сливаешься со стихией, являешься неотъемлемой ее частью.
Виктория улыбнулась. Она чувствовала то же самое.
– Я уже выросла, стала старше и мудрей.
– Но я по-прежнему нахожу тебя здесь.
– Гроза еще не пришла. – Виктория повернулась к матери. Русые волосы Миранды развевались по ветру, гладкое, почти без морщин лицо было очень красиво, как и в годы молодости. – Как ты, мама? У нас даже не было возможности поговорить.
– Я думаю, что уже оправилась от потрясения. А ты?
– Мне кажется, я тоже. Я наблюдала за вами эти два дня. Как идут дела? Миранда пожала плечами.
– Не знаю. Мне хорошо с ним, но…
– Но?
– Пока еще рано говорить об этом. Мы не виделись столько лет, а вместе были только две недели.
– Джуди считает, что ты так много путешествовала все это время, потому что искала его. Это правда?
– Может быть, хотя я сама этого не сознавала. – Миранда задумалась на мгновение. – Наверное, Джуди права. – Она печально улыбнулась. – Представляешь, мы с Виктором обнаружили, что несколько раз бывали в одной стране и даже в одном городе в одно время. Стоило только пройти по одной улице, завернуть за один и тот же угол – и мы могли бы встретиться. Забавно.
– А я думаю, это грустно, – вздохнула Виктория.
– Пожалуй. Но как бы там ни было, я рада, что наконец знаю, почему он оставил меня.
– Ты, наверное, думала, что Виктор уехал потому, что недостаточно любил тебя, чтобы остаться? Бедная мамочка, как ты, должно быть, страдала! Но ты всегда была такой веселой и жизнерадостной, никогда на показывала виду, что тебе тяжело…
– Ну, не так уж мне было и тяжело, – усмехнулась Миранда. – Ведь у меня была ты, и я очень благодарна Виктору за это, несмотря ни на что.
53 
