35 
Джессика, как ни старалась, не удержалась от вопроса:
– Кажется, они хорошо знакомы?
– Ты права. Говорят, они какое-то время были любовниками в Париже.
– Вот как? – Джессика не узнала свой сорвавшийся голос. Неужели болезненный спазм в сердце вызван ревностью, на которую она не имела права?
Она постаралась не испортить остаток вечера, дав себе слово, что не обмолвится о произошедшем. В машине она сумела поддержать непринужденную беседу, имитировать радость, когда Лукас сообщил, что она произвела хорошее впечатление на прессу.
Перед дверью в ее номер он обнял Джессику за талию и потянулся к карточке в ее сумке, чтобы открыть дверь.
– Ну как? Давай пойдем ко мне? – шепнул он.
– Не сегодня. Извини, но я очень устала.
– Что с того? – Он провел пальцем вдоль ее спины. – Разве я не доказал, что могу просто спать рядом, хотя твое обнаженное тело сводит меня с ума?
– Кто эта женщина?
Вопрос вырвался сам собой, вызвав его удивленный взгляд.
– Сегодня на приеме было много женщин, Джесс.
– Брюнетка в мини-платье.
– Спрашиваешь про Майю, – улыбнулся он. – Ее зовут Майя.
Джессика резко толкнула дверь и вошла в номер. Лукас следовал за ней.
– Ты что, ревнуешь? – бросил он как бы между прочим.
– Нет!
– Врешь, – усмехнулся он. – Конечно, ревнуешь. Вижу по твоему лицу.
Для Джессики прозвучал сигнал тревоги. Лукас ничего не должен видеть на ее лице, потому что главным средством защиты для нее была способность скрывать чувства под маской невозмутимости. Если он начнет читать в ее глазах такие эмоции, как ревность, то сможет прочитать и другие чувства. Лукас узнает о том, что Джессика скрывает даже от себя, понимая бессмысленность надежды. Он догадается о ее переживаниях и о том, что в ней снова просыпается любовь к нему.
Вдруг ей в голову пришла страшная мысль. Джессика собрала волю в кулак, чтобы не поддаться панике. Ей известно, что Лукас не знает жалости – он сам признался в этом. Возможно ли, что он нарочно прилагал столько усилий, чтобы соблазнить ее, пробудить в ней любовь, с единственной целью – поступить с ней так, как она поступила с ним много лет назад?
– Повторяю, я очень устала.
Лукас помрачнел.
– Если причиной твоего дурного настроения и ледяного взгляда стала Майя, то я ничем не могу помочь. Неужели беседа с бывшей любовницей на светском мероприятии такое уж преступление? Как я должен был поступить, Джесс? Извиниться, сказав, что женщина, с которой я сейчас сплю, предпочитает держать меня на коротком поводке?
Джессика покачала головой, безуспешно стараясь убедить себя, что не права. Лукас, надо признать, живет в другой реальности. В его сложном мире бывшие любовники регулярно сталкиваются на приемах и тусовках, делая непринужденный вид. Для них, как для Лукаса, это не имеет значения. Мужчину не награждают титулом плейбоя, если каждый вечер он проводит дома и пьет какао. У плейбоя много партнеров, потому что он никогда не останавливается на достигнутом, ищет новых ощущений. Джессика должна смириться с этим.
Жизнь не дает второго шанса с таким человеком, как Лукас.
– Ты совершенно прав. Не знаю, что это нашло на меня, – сказала она.
Лукас приподнял ее подбородок, не давая возможности отвести взгляд.
– Как нам исправить ситуацию?
Превозмогая себя, Джессика улыбнулась, потому что он ждал ее улыбку. Более того, она постаралась сделать это кокетливо, давая понять, что сожалеет о глупом капризе и что все снова прекрасно между ними.
Однако это было не так. У Джессики возникло чувство, будто она стоит на краю обрыва и почва уходит из-под ног. В любую минуту она рискует потерять равновесие, рухнуть вниз, если не хватит ума отступить.
Их отношения не имеют будущего. Джессика знала это с самого начала. Она должна уйти до того, как стало слишком поздно.
Она обняла Лукаса за шею и притянула к себе, услышав тихий смех, когда умелыми пальцами он расстегнул молнию на ее платье. Закрыв глаза, она задрожала, отдаваясь эротическим ласкам. Еще один раз, обещала себе Джессика. Это будет их последняя ночь.
Глава 11
Вернувшись из офиса на следующий вечер, Лукас обнаружил, что Джессика уехала. Глядя на оставленную записку, он почти не удивился. Прошлой ночью в его объятиях она сводила его с ума, но утром, провожая на работу, поцеловала с грустью, которую не могла скрыть. Ее губы касались его губ скорее нежно, чем возбуждающе. Если вспомнить минуту прощания, разве ее голос не дрогнул?
35 
