Особенно,... 
24 
Шимона пожалела, что не может рассказать матери обо всех этих чудесах, и снова задумалась: а одобрила бы мать ее поведение или же, как и отец, рассердилась бы за то, что дочь осмелилась появиться в доме герцога?
В герцоге Рейвенстоунском, на взгляд Шимоны, без сомнения, было что-то пугающее, но одновременно он вызывал восхищение.
И дело было не только в его привлекательной наружности или в походке — он не просто ходил, он шествовал, словно весь мир принадлежал ему, — но главным образом в утонченности и благородстве, которыми был отмечен весь облик герцога.
И весь этот богатый дом, и прекрасное его убранство как нельзя более соответствовали хозяину.
«Но почему папа говорил о нем с таким гневом и осуждением?» — недоумевала Шимона.
Пока она находила его манеры безукоризненными. Более того, ей казалось, что герцог старается, насколько это возможно, вести себя так, чтобы она не чувствовала неловкости или смущения, когда старик Мак-Крейг обращается к ней с каким-нибудь вопросом.
Конечно, рассуждала девушка, герцог старается потому, что это в его же собственных интересах. И все же нельзя не признать, что он очень мил и внимателен к ней…
Держась за перила резной лестницы, Шимона спустилась вниз. Ее не покидало легкое волнение при мысли о том, что этот вечер она проведет в обществе герцога.
Перед тем как покинуть спальню, девушка взглянула на себя в зеркало и пришла к выводу, что, если бы она и в самом деле была женой Алистера Мак-Крейга, ему не пришлось бы краснеть за нее.
Желая казаться старше, Шимона надела одно из вечерних платьев своей матери.
Оно было сшито из тончайшего темно-синего газа и прекрасно подходило к ее глазам. Кое-где на ткани поблескивали серебряные нити, а по тюлю, окаймлявшему корсаж, были разбросаны крошечные слезки бриллиантов.
Такое изысканное платье не стыдно было бы надеть на какой-нибудь прием или бал, но, к сожалению, его не видел никто, кроме Красавца Бардсли.
— Зачем ты покупаешь такие красивые платья, мама, — как-то спросила Шимона, — если ты никуда не выезжаешь, а всегда обедаешь дома с папой?
Матушка на минуту задумалась, а потом ответила:
— Это нелегко объяснить, дорогая моя… Твой отец видит так много красивых женщин, и не только у себя в театре, но и в домах знатных людей, куда его часто приглашают.
Она издала глубокий вздох.
— Меня с ним не приглашают, но я хотела бы выглядеть привлекательно — для него! Как будто и я тоже собираюсь на бал…
В словах матери было столько боли, что Шимона, не раздумывая, сказала:
— Ты всегда выглядишь великолепно, мама, в любом платье. Папа часто говорит, что для него ты — самая красивая женщина в мире!
— Мне бы хотелось поддерживать в нем это мнение, — мягко ответила миссис Бардсли. — Вот почему я и стараюсь одеться так, чтобы ему было приятно.
Шимона прекрасно поняла, что хотела сказать ей мать. Но, увы, денег в семье было не так уж много, поэтому изысканные наряды заказывались не так часто, как того желала бы миссис Бардсли…
Но как бы то ни было, хранились эти туалеты в таком безукоризненном порядке, что даже теперь, когда матери уже не было на свете, Шимона вполне могла пользоваться ими и выбрать то, что ей по вкусу.
А в правильности своего выбора девушка смогла убедиться в тот же вечер, когда вошла в гостиную.
Все трое мужчин ожидали ее, сидя у камина. Приближаясь к ним, Шимона почувствовала непреодолимое желание взглянуть в глаза герцога. Их манящее выражение, к которому она уже успела привыкнуть, притягивало ее словно магнитом.
Разговор за обеденным столом оказался еще более интересным, чем во время ленча.
Старик Мак-Крейг говорил о трудностях, которые в настоящее время испытывает Шотландия, а герцог пустился в рассуждения о спорте.
Шимона слушала все это с большим интересом, и мужчины включили ее в общий разговор, время от времени объясняя то, что девушке было не совсем понятно.
Наконец обед подошел к концу. Шимона, немного волнуясь, взглянула на герцога и произнесла:
— Очевидно, мне следует оставить вас… чтобы вы могли выпить ваш портвейн…
Мать рассказывала Шимоне, что обычно после званого обеда дамы удаляются, оставляя мужчин одних. Герцог услышал слова девушки и одобрительно ей улыбнулся.
Шимона встала из-за стола, мужчины последовали ее примеру, а герцог проронил:
— Мы задержимся недолго.
24 
