204 
– Ты и вправду никогда не слышал о том, что существует такая вещь, как плавки? – спрашиваю я, стараясь сохранять хотя бы видимость спокойствия.
– Мне нужно кое-что тебе сказать, – повторяет он и сверлит меня взглядом, словно во всем, что произошло, виновата я одна.
– Нужно, так говори!
Но Лоркан молчит. С каждой секундой взгляд его становится все более напряженным и мрачным, к тому же он то и дело проводит рукой по волосам, словно пытаясь этим механическим движением привести в порядок мысли. Наконец он делает глубокий вдох, за ним еще один – но не произносит ни слова. Тишину нарушают только плеск волн, доносящиеся с пляжа голоса отдыхающих, крики чаек, да его хриплое дыхание.
Потом к нам подплывает ярко раскрашенная резиновая лодка, полная детей. Дети галдят, и на пару минут рядом с нами становится очень шумно, но волны проносят лодку дальше, голоса и смех стихают, а Лоркан все молчит. Ну что ж, думаю я, похоже, мне все-таки придется сказать это – что бы это ни было – за него.
– Что ж, попробую догадаться, в чем дело, – говорю я мягко. – Ты наконец понял, что я права. Это было очень нелегко, но ты все-таки осознал сложность и двусмысленность собственного положения. Ты, наверное, спросил себя, что ты тут делаешь и какого черта ты с маниакальным упорством разыскиваешь Бена, чтобы отдать ему на подпись важные документы, тогда как сам Бен только и делает, что предает все, что тебе дорого. Возможно, эта мысль помогла тебе взглянуть на собственную жизнь под иным углом, и ты решил, что должен что-то в ней изменить… – Я некоторое время молчу, потом добавляю: – Хотя, возможно, ты просто жалеешь, что не захватил с собой плавки.
И снова мы долго молчим. На щеке Лоркана дергается мускул, и я исполняюсь недобрых предчувствий. Не слишком ли далеко я зашла? В конце концов, мужчины не любят, когда им говорят правду, предпочитая доходить до всего «собственным умом».
– Ну да, кое-что ты угадала верно, – признает он наконец. – Кое-что, но не все… – Он делает шаг вперед, и набежавшая волна разбивается о его колени солеными брызгами. – Я еще никогда не встречал человека, который бы так хорошо меня понимал, понимал, что со мной происходит. И никогда общение с другим человеком не требовало от меня столь значительных душевных усилий. Ты была права насчет Бена, и вообще насчет всего. Ты была права даже насчет моего фото на сайте… Я специально зашел в Интернет, чтобы взглянуть на него еще раз, и знаешь, что я понял? Этот снимок и впрямь не слишком удачный. Он как будто говорит каждому, кто его увидит: «Ну, и кто ты такой? Что тебе здесь нужно? У меня нет времени заниматься ерундой!»
Тут я невольно улыбаюсь: Лоркан-таки признал мою правоту, но до полной капитуляции еще далеко. Это я тоже хорошо понимаю.
– И еще в одном ты права, – добавляет Лоркан, и выражение его лица становится жестче. – «Дюпри Сандерс» действительно мне не принадлежит. Пусть мне иногда и хочется, чтобы это было не так, однако факт остается фактом, и с этим ничего не поделаешь. Это фирма Бена, и если он хочет ее продать – пусть продает. Это его дело. Правда, Жернаков свернет производство уже через полгода, а может быть, и раньше, но… что будет, то будет. В конце концов, ничто не может существовать вечно.
– Разве тебе не будет обидно, если это случится? – не выдерживаю я. – Ведь ты так много вложил в развитие фирмы, ты с ней до некоторой степени сроднился…
– Может быть, – серьезно соглашается он. – И даже – скорее всего. Сначала мне, конечно, будет очень горько, но и горечь со временем выветривается, а обида – ослабевает. Я верю в это, потому что ничего другого мне просто не остается. Нам обоим приходится в это верить, не так ли?
Он глядит мне в глаза, и я ощущаю, как меня охватывает сочувствие к этому человеку. Ведь если хорошо понимаешь кого-то, невольно начинаешь ему сопереживать, что, впрочем, не всегда легко с эмоциональной точки зрения.
– И только в одном ты ошиблась, – говорит Лоркан неожиданно бодрым тоном. – Я рад, что не захватил с собой плавки.
С этими словами он снимает пиджак и швыряет его на берег. Пиджак, разумеется, не долетает, он падает в воду и качается на волнах, разбросав рукава. Еще немного, и он пойдет ко дну, однако Ной с радостным визгом уже бросается ему на выручку, а поскольку у берега совсем неглубоко, я не сомневаюсь, что спасательная операция пройдет успешно. И действительно, не проходит и пары минут, как пиджак уже спасен. Ной поднимает его на вытянутых руках.
204 
