13 
Лара была крайне поражена словам женщины. С сестрами мужа она никогда не имела дружеских отношений, но такая нескрываемая неприязнь в словах Аселмы ее очень удивила.
— И куда мне идти? — спросила Лара ледяным тоном. — Тера стала моим домом. Мой сын ее правитель. Пока он не женится, я остаюсь доминой.
— Вот как! У тебя нет здесь никаких прав. Мой брат мертв, а мальчишка еще слишком юн, чтобы править, — не задумываясь, выпалила Аселма. — Ему нужно покровительство взрослого мужчины. Нельзя допустить, чтобы он попал под твое вредоносное влияние, как Магнус. Женщины не предназначены для управления государством.
— Мой сын, проявив мудрость в столь юном возрасте, уже организовал Совет доминуса, куда вошли три его дядюшки, — ответила Лара. — Как минимум раз в месяц я буду вызывать их в замок, чтобы вместе с сыном они решали государственные дела.
— Раз в месяц?! — Голос Аселмы сорвался на визг. — По крайней мере кто-то из нас должен жить здесь, чтобы наставлять мальчика каждый день.
— Смею предположить, что ты себя имеешь в виду, — вклинилась в разговор Нарда.
— Умерьте свой пыл, тетушки, — прозвучал голос Таджа Хаука. — Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то из вас переезжал в дом матери, а этот замок по праву можно считать ее домом. Взгляните на раны моего дяди. Магия матери смогла вылечить его кости, а синяки исчезнут через несколько недель. Она оставила их для того, чтобы жители Теры видели, что он тоже пострадал. Его разбитое сердце никогда не заживет. Два дня назад погиб мой отец. Сегодня мы с ним прощаемся. Если вы не можете удержаться от перепалок в этот скорбный день, то я сегодня же отправлю вас домой, — проговорил он, горделиво расправив плечи. В бирюзово-голубом взгляде застыла решимость.
Нарда и Аселма опустили глаза в знак покорности. Сестры склонили головы. Как и их мать, они признавали власть мужчин.
— А теперь поприветствуйте матушку должным образом, — продолжил Тадж Хаук. — Все свободны, кроме домины. Увидимся за ужином. — Он решительно махнул рукой.
Когда зал опустел, Лара повернулась к сыну.
— Я смотрю, ты многому научился у своего отца, — сказала она.
— Отец обошелся бы с ними гораздо жестче за их грубое отношение к тебе, — усмехнулся тот. — Я понимаю, у них тоже горе. Но если спустить им с рук подобное поведение сейчас, то потом они начнут вести себя еще хуже. Они приверженки старых традиций, но правда в том, что они обе алчны до власти. Только моего трона им не видать.
— Так же как и любому другому, — ответила Лара. — Знаю, много тех, кто думает, что затвоего отца правила я. Но это не так, хотя твой отец охотно прислушивался к моим словам, Тадж. Он не считал зазорным принимать от меня советы, если находил их полезными. Надеюсь, однажды ты предоставишь такое право своей жене.
— Во многих случаях ты заставляла его верить, будто он сам находит выход из трудного положения, — ответил сын.
Лapa улыбнулась.
— Ты очень наблюдательный мальчик, раз заметил это, — ответила она. — Чего не скажешь о твоем отце.
— Ну конечно же, мамочка, — захихикал Тадж. — Он любил тебя больше всех на свете.
От слов сына слезы подступили к глазам Лары. Она быстро отвернулась, утирая обеими руками следы своего горя.
— Матушка! Мне очень жаль! — вскричал сын. — Впредь и постараюсь больше не упоминать имени отца!
— Нет! — возразила Лара. — Нет! Ты всегда должен говорить о нем, потому что, пока имя Магнуса Хаука не забыто, он будет жить в наших сердцах. Память о нем должна остаться, Тадж. Он был великим доминусом. Он был единственным, кто ко мне прислушался в то время, пока сыны Теры находились под властью проклятия. Только великому человеку хватило бы храбрости бросить вызов традициям Теры и довериться женщине, чтобы найти выход из трудного положения. И твой отец смог. Он покинул нас совсем недавно. Неудивительно, что меня так легко расстроить и довести до слез. Когда-нибудь я стану сильнее, и мое холодное сердце будет твердым, как раньше. Я превратила его в лед, но похоже, что оно тает при малейшем упоминании имени Магнуса Хаука. — Она утерла вновь хлынувшие из глаз слезы. — Думаю, это все из-за того, что я фея лишь наполовину, — вздохнула Лара и усмехнулась сквозь слезы.
— Мне приятно видеть, что ты так скорбишь о моем отце, — произнес Тадж.
Услышав слова сына, Лара едва не засмеялась. Магнус Хаук сказал бы ей нечто подобное.
— Ты настоящий сын своего отца, — сказала она Таджу, и мальчик крепко сжал ее в объятиях.
13 
