48 
И ему практически непреодолимо захотелось столкнуть их лбами.
— Так. — Янис отобрал у мамы сумку с покупками и бросил ее отцу. — Налей ей чаю.
Отец с изумлением уставился на него.
— Чайник на плите. В кране есть и горячая и холодная вода. Все очень просто.
— Янис… — начала мама.
— Хорошо, я сам налью вам чаю, а потом вы сядете, съедите то, что ты там купила, и поговорите. Выслушаете друг друга. И я надеюсь, что вы во всем разберетесь и спасете свой брак. А мне нужно идти.
Сходив к себе в спальню, Янис запихнул в рюкзак немного одежды, взял куртку и вернулся в гостиную. А они все еще стояли, не двигаясь с места.
— Я не могу за вас все решить. Все в ваших руках. Пожелайте мне удачи.
— Удачи? — хором спросили родители.
— Да, я собираюсь рискнуть своим сердцем.
На балу все было как в сказке.
Хрустальные люстры, золотистые занавески, роскошный вид из огромных окон на поле для гольфа, мужчины в черных костюмах и белоснежных рубашках, дамы в блестящих вечерних нарядах.
И впервые в жизни оказавшись в таком месте, Кэт выглядела подобающим образом. Платье было великолепно, а рядом с ней был самый красивый мужчина в зале.
Так что, если бы ее настоящая любовь не была за тысячи километров, вечер мог бы стать по-настоящему незабываемым.
Вот только жизнь — это не сказка.
Кэт чувствовала, что поступила правильно, разорвав помолвку с Адамом. И даже зная, что сегодня вернется в свою пустую квартиру одна, Кэт все равно старалась насладиться вечером.
Еда, музыка, обстановка — все было замечательно, и Кэт сделала большое пожертвование, ведь, в конце концов, это был благотворительный бал.
Она старательно впитывала в себя все происходящее, чтобы ей было что рассказать завтра бабушке.
И хоть Кэт и пришла сюда с Адамом, она танцевала и с другими мужчинами, многих из которых она видела на фотографиях в газетах. А Адам явно радовался, что она имеет такой успех. А Кэт радовалась, что согласилась ему помочь и что ей наконец-то довелось потанцевать.
С Янисом она ни разу не танцевала.
Сколько же всего она с ним ни разу не делала! И теперь уже никогда не сделает.
А потом, когда они уже уходили, Адам подал ей шаль и заметил:
— Ты была права, она действительно блестит, как звезды на ночном небе.
Что ж, приятно сознавать, что она хоть в чем-то оказалась права.
А потом они молча ехали домой, ведь между ними уже все было сказано. Возможно даже, что сегодня она видит Адама последний раз в жизни.
Адам остановил машину у дома Кэт и поцеловал ее в щеку.
— Прощай.
Прощай? Все так просто?
Кэт радовалась, что Адам не стал ни на чем настаивать и понял, что так им обоим будет лучше, но раньше он всегда провожал ее до крыльца. И такая перемена ее поразила.
Но она еще не успела до конца додумать эту мысль, как дверца соседней машины резко открылась.
— Добрый вечер, Лэндри, — хрипло поздоровался Янис.
Янис?
— Добрый вечер, Савас. — А потом, глядя, как Янис за руку выводит Кэт из машины, добавил: — Удачи.
— Да, удача мне сейчас нужна, как никогда, — мрачно согласился Янис, крепко держа Кэт за руку, как бы боясь, что она может убежать.
Под светом фонаря Кэт попыталась разглядеть его лицо. Запавшие глаза, небритые щеки, такое впечатление, что он так же несчастен, как и она сама.
Кэт смотрела на Яниса, надеясь, что он хоть что-нибудь скажет.
— Что ты…
— Холодно, может, пойдем к тебе?
— Да, конечно. — Они вошли в дом и стали подниматься наверх. — И давно ты ждешь?
— Часов пять-шесть.
Кэт резко обернулась.
— Пять-шесть часов?
— Но я же не знал, что у тебя сегодня бал. Я думал, что ты к нему не вернешься.
— Потому что ты доказал, что я его не люблю?
Кэт практически слышала, как Янис заскрипел зубами. Вот только если они снова станут ругаться, то, может, не стоит пускать его к себе?
Но не успела она еще собраться с мыслями, как Янис отобрал у нее ключи и сам открыл дверь.
— После тебя.
Кэт лишь с трудом удержалась, чтобы не пнуть его.
— Почему ты не позвонил?
Но Янис ничего не ответил и принялся расхаживать по гостиной, заставив Кэт почувствовать себя хомячком в крошечной клетке.
— Отлично выглядишь, — вдруг заявил он, останавливаясь прямо перед ней. Вот только звучало это как обвинение.
— Спасибо.
48 
