11 
— Почему же она не вернулась на родину, когда он умер?
Пожав плечами, Тамара поиграла ножом:
— Думаю, из-за меня. Она хотела дать мне хорошее образование. Хотела, чтобы я стала настоящей австралийкой. Об этом мечтал мой папа.
— Но вы же наполовину индианка.
— Если честно, я и сама не знаю, кто я больше.
Тамара призналась в своей самой большой проблеме.
Она не знает, кто она. Выйдя замуж за Ричарда, женщина утратила свою личность и какие только роли не играла. Сначала прекрасной жены, потом горюющей вдовы. Но все это было сплошное притворство.
Она должна была стать похожей на мужа. Она должна была заботиться о своей внешности, лгать и обманывать, хотя ей хотелось кричать о несправедливости и оскорблениях. А на похоронах пришлось лить приличествующие случаю слезы.
Этан встал, обошел стол и, нагнувшись, взял Тамара за подбородок так, чтобы она смотрела прямо на него:
— Я знаю, кто вы. Самая невероятная женщина в мире. — Он так ласково погладил ее по щеке, что у нее на глазах выступили слезы. — Никогда, никогда не забывайте, какая вы изумительная.
У Тамара сжалось горло и слезы застлали глаза. Говорить она не могла. А Этан наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
На сердце стало немного легче — ведь ее поддерживает такой человек, как Этан Брукс.
Тамара долго ощущала его поцелуй — даже после того, как, удивленно глядя на нее потрясающими синими глазами, он наконец отодвинулся и пробормотал:
— Вы — особенная, вот кто вы.
Хотела бы она ему верить.
Но еще больше ей хотелось вновь ощутить волшебство короткого поцелуя.
И тем не менее в душе Тамара перепугалась. Потому что ее опять поцеловал человек, близких отношений с которым она не желала.
А Этан бросился к своему месту.
Она опять это сделала!
Опять заставила его утратить контроль над собой.
Это чертовы слезы затронули какие-то несуществующие сердечные струны и вынудили его поцеловать Тамара, чтобы как-то утешить. Чувствительность, черт бы ее побрал!
А он дурак, что заставил ее говорить о маме. Теперь Тамара посчитает его героем и будет надеяться, что он поможет ей справиться с демонами.
— Вы к тому же хороший, — заметила она.
Он впился в нее настороженным взглядом:
— К чему — к тому же?
— Знаете, когда и что сказать, чтобы девушке стало легче.
— Практика, полагаю.
Этот грубоватый комментарий, быть может, и достиг бы цели, если бы Этан более натурально пожал плечами.
Тем не менее Тамара это должно не понравиться. Ему и самому не нравилось.
Но это необходимо было сделать.
А сейчас ему нужна дистанция. Придется заново возвести разрушенные эмоциональные заграждения и вернуть контроль над ситуацией.
— Повезло мне, — пробормотала молодая женщина.
Этана потрясла не столько саркастическая интонация, сколько жуткая смесь разочарования и насмешки на ее лице.
Пора брать ситуацию в свои руки, пока она окончательно не вышла из-под контроля.
— Прежде чем я отвлеку вас от еды с помощью моих сотни раз проверенных технологий утешения, попробуйте чечевицу с карри. Говорят, это что-то особенное, — предложил Этан.
Тамара кивнула. И вновь его поразило разочарование, с которым она возила вилкой по тарелке.
— Что вы думаете по поводу потато бондас? — не отступал он. — Это шарики из пюре оранжевого картофеля с рисовой мукой, сахарным песком и тертым кокосом, обжаренные во фритюре.
Невинный вопрос, предназначенный для того, чтобы вернуть ее в русло светской беседы.
Однако, когда Тамара посмотрела на него, он увидел такой упрек в ее глазах, что почувствовал себя последним подонком.
Этан приготовился к тому, что сейчас Тамара его довольно резко осадит, но она лишь сжала губы, как будто у нее сложилось самое отвратительное мнение о нем.
— Хороши.
Проклиная себя в душе, он подвинул к ней тарелку:
— Еще?
— Нет, спасибо.
Оба замолчали. Повисла напряженная тишина.
У их совместной поездки не может быть продолжения. Этан всего лишь планировал соблазнить женщину, которую давно и безуспешно желал.
Вот этого и нужно придерживаться, чтобы не испортить себе жизнь.
Глава 4
Этан сосредоточился на гиде, который что-то бубнил про дворец Хава-Махал, удивительное сооружение, сложенное из полос красного и розового песчаника, с массой окон, напоминающее улей из сахарной ваты.
11 
