Последние отзывы

  40  

— Если и так, то я не заметил. — Комиссар потер руки. — Теперь можем позавтракать.

…Базз думал, как странно себя чувствовать помощником Кармайна. Они направлялись в наиболее светлую комнату для допросов, однако в ней так же, как и в остальных, пахло потом и страхом.

Доктор Джим Хантер уже сидел на месте допрашиваемого, склонив голову над толстой книгой, страницы которой переворачивал столь же быстро, как кассир сортирует банкноты. Если он действительно читал, значит, ухитрялся охватывать текст одним взглядом. Когда двое детективов вошли, он встал.

— Доктор Хантер, — начал Кармайн, протягивая ему руку. — Это сержант Базз Дженовезе.

— Очень приятно, — ответил Хантер, усаживаясь и закрывая книгу.

— Так как я предпочитаю записать наш разговор на пленку, возможно, вы захотите, чтобы здесь присутствовал ваш адвокат? — спросил Кармайн.

Брови Джима изогнулись, выражая удивление.

— Я арестован?

— Нет.

— Тогда зачем зазывать в эту уже и так переполненную комнату четвертого человека? Запись разговора в равной степени защитит меня и поможет вам в расследовании, — заметил Джим Хантер. — Давайте приступим.

Кармайн включил запись.

— Понедельник, шестое января тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, время: девять часов две минуты. Присутствуют доктор Джеймс Кейт Хантер, капитан Кармайн Дельмонико и сержант Марчелло Базз Дженовезе. — Он наклонился вперед и положил руки на стол. — Доктор Хантер, расскажите, пожалуйста, что вы знали о тетродотоксине доктора Миллисенты Хантер. Повторите каждое слово, произнесенное вами на эту тему, каким бы незначительным оно ни казалось.

Для нас подобное представляется сбором фактов, доктор, а уровень вашего профессионализма свидетельствует о том, что вы понимаете всю значимость этого процесса. Если мы хотим докопаться до сути дела, то должны знать абсолютно все. Пожалуйста, имейте это в виду.

«Глаза, — думал Базз, — именно они поражают на лице, не похожем вообще ни капельки на морду гориллы. Удивительно, почему его так называли в детстве? У него нет ни огромных ноздрей, ни плоской переносицы, а глаза гориллы совершенно черные и нечеловеческие. Его же глаза — человечнее не бывает, да еще их цвет! В этой излишне ярко освещенной комнате они сверкают своим темно — зеленым цветом. Такие знающие, словно он наперед представлял, что будет происходить на допросе».

Доктор тоже положил свои руки на стол, розовые ладони создавали яркий контраст с остальной кожей.

— Для начала вы должны понять, что мы с женой работаем совершенно в разных областях, — начал он низким и абсолютно спокойным голосом. — После стольких лет совместной жизни не обмениваемся всеми деталями работы, как делали в прежние времена, но всегда знаем о делах друг друга. Милли — я буду называть свою жену так — занимается биохимической составляющей нарушений в нервной системе. Под этим я подразумеваю такую локализацию нарушений, при которой воздействию подвергается не только часть тела или отдельный орган, но и глобальное нарушение, заканчивающееся остановкой работы всей нервной системы. Это не афишируется, и она могла вам не говорить, но грант на исследования исходит от правительственной организации, которая интересуется работой нервно — паралитического газа, как те, что использовались во время Первой мировой войны, и токсинами, которые можно, к примеру, добавить в городскую систему водоснабжения. Если хотите узнать больше, я помочь уже не могу — здесь все зависит от уровня вашего допуска к секретной информации. — Он на миг перевел дыхание. — Тетродотоксин был скорее активатором, чем конечным продуктом исследований Милли; можно сказать, инструментом. Его слишком трудно добыть в большом количестве для использования в качестве оружия. Впервые я услышал о нем, когда Милли попросила меня прийти и посмотреть на ее рыбок. У нее был огромный аквариум с иглобрюхами, и я понял, почему она хотела мне их показать. Они восхитительны, похожи на маленьких морских щеночков. Я понятия не имел об их ядовитости, пока она не рассказала мне о тетродотоксине, который намеревалась извлечь самостоятельно, так как это вещество очень трудно добыть и оно очень дорогое. Милли — великолепный лаборант, и ее уровень подготовки позволяет извлечь токсин. В тот день я был на пороге открытия в своих собственных исследованиях, и потому все то, о чем она тогда говорила, было от меня так же далеко, как Меркурий от Плутона. Я вернулся к своей работе и думать забыл о тетродотоксине Милли.

  40