2 
Эту минуту я не забуду никогда. Мой здравый смысл — которого, как я себя утешала в последний год, у меня было предостаточно, что компенсировало отсутствие других достоинств, — мгновенно улетучился, и я забыла те трудности, которые столь безрассудно навлекла на себя. Несмотря на возможный неблагоприятный исход, который, как подсказывала логика, был неизбежен, я рассмеялась вслух и произнесла: «Мне все равно, что произойдет. Я рада, что приехала».
К счастью, я сказала это по-английски, и Жозеф не мог понять моих слов. Я быстро произнесла: «Итак, это и есть замок Гейяр!»
— Да, это замок, мадемуазель.
— Не единственный Гейяр во Франции. Я знаю еще один, в Нормандии, конечно. Тот самый, где томился в заключении Ричард Львиное Сердце.
Жозеф усмехнулся, а я поспешила продолжить: — Древние руины восхитительны, однако старинные замки, сохранившиеся до наших дней, еще более очаровательны.
— Старинный замок несколько раз едва удавалось спасти. Еще бы, во времена Великого Террора он был почти разрушен.
— Какое счастье, что этого не произошло!
Мне хотелось надеяться, что Жозеф не уловил волнения в моем голосе. Я была очарована замком, мне страстно хотелось жить в нем и как следует изучить его. Я чувствовала, что это место предназначено для меня, и что если меня отвергнут, я буду ужасно несчастной, и не только потому, что не знала, что мне делать по возвращении в Англию.
Я ненадолго отвлеклась от размышлений о замке, чтобы обдумать эту неприятную возможность. Где-то на севере Англии у меня была дальняя родственница — кузина моего отца, о которой он постоянно рассказывал. «Если со мной что-нибудь случится, ты всегда можешь поехать к кузине Джейн. Она женщина с характером, тебе придется несладко, но, во всяком случае, она выполнит свой долг* Незавидная перспектива для женщины, лишенной личной привлекательности — ключа к замужеству — и создавшей себе защитную оболочку, состоящую, в основном, из гордости. Кузина Джейн... никогда! — сказала я себе. Лучше я стану одной из бедных гувернанток, зависящей от прихотей равнодушных хозяев и непослушных детей, которые тоже могут быть дьявольски жестокими. Я лучше пойду в компаньонки к какой-нибудь ворчливой старухе. Если мне сейчас откажут, я буду безутешна, не только потому, что темная пропасть одиночества и унижения разверзлась передо мной, но и потому, что я буду лишена безграничной радости работы, которую я любила больше всего на свете, в таком месте, которое одним лишь своим существованием могло сделать мою жизнь интересной.
Замок оказался не совсем таким, каким его представляла: он превзошел все мои ожидания. Бывают случаи в жизни, когда реальность оказывается более захватывающей, более волнующей, чем картина, нарисованная в воображении — но эти случаи редки, и когда они происходят, их нельзя упускать.
Так что уж лучше отвлечься от этих горьких дум и наслаждаться этими волшебными мгновениями, потому что они вполне могли оказаться моей последней радостью на много лет вперед.
Поэтому я полностью отдалась созерцанию великолепного образца архитектуры пятнадцатого века и раскинувшихся посреди этого края виноградников. Своим натренированным глазом я могла определить время его постройки с точностью до одного — двух десятилетий. В шестнадцатом и семнадцатом веках замок усиленно достраивался, но эти постройки не размывали симметрии, скорее, придавали ей определенное своеобразие. Круглые башни возвышались по бокам основного здания. Главная лестница должна быть — я это знала — в многоугольной башне. Я была прекрасно осведомлена обо всем, что касалось старинных построек, и, хотя в прошлом я часто обижалась на отношение отца ко мне, я была ему благодарна за все, чему он меня научил. Вид снаружи был чисто средневековый, и массивные опоры и башни придавали зданию вид защитного сооружения. Я приблизительно определила толщину стен с узкими оконными проемами. Настоящая крепость. Взгляд мой скользнул с главной башни, возвышавшейся над подъемным мостом, ко рву — давно высохшему, конечно — и я заметила, что он порос густой зеленой травой. Меня охватило волнение, когда я смотрела на парапет с выступами, опирающийся по внешнему фасаду на многочисленные навесные бойницы.
Старый Жозеф что-то говорил. Я поняла, что он решил, что прибытие женщины вместо мужчины его не касалось.
— Да, — говорил он, — в замке ничего не меняется. Об этом заботится господин граф.
2 
