Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
37 
Габи знала, что нужно сопротивляться, не поддаваться его чарам; но в то же время она говорила себе, что это будет их последний раз. Что она больше никогда не приедет к нему в пустыню — потому что не позволит себя обмануть снова.
Он накрыл ее рот своим, и хотя она пыталась не разжимать губы, но под его напором поняла, что никогда не забывала об этом чувстве. Алим положил ладонь ей на затылок; и она сдалась и впустила его язык в рот. Глубоко. И ответила такой же лаской.
Они снова пробовали друг друга на вкус. Другая его рука скользнула к ее груди.
— Только один раз, — сказала она. Совершенно искренне. Это не будет как с нарушением диеты…
— Всего один? — уточнил Алим; его пальцы проскользнули ей между бедер, по бархату одежды, а потом по коже. От обещания большего у нее слабели колени.
— Всего одна ночь, — пояснила Габи. Язык Алима творил непередаваемые вещи с ее ухом. — Одна ночь — и все. Я не стану твоей пустынной любовницей по вызову, Алим.
Габи станет большим, чем это, хотя Алим пока не стал ей об этом говорить. У них есть ребенок;
и поэтому после того, как он женится, она станет его наложницей.
Он не чувствовал вины за то, что что-то скрывает; Габи скрыла от него еще большую тайну.
— Пойдем в постель, — сказал он.
Глава 12
На этот раз они добрались до спальни, потому что Алим не хотел торопиться с соблазнением. Он не привык, что ему лгут или не сообщают важные вещи. Такого давно не бывало.
Он взял Габи за руку и провел к кровати. Ветер звучал за стенами как соблазнительная музыка. Они повернулись лицом друг к другу.
— Здесь, — сказал Алим, — нет никаких запретов.
Но их любовь была запретной.
Он провел пальцами по ее ключицам и столкнул халат с ее плеча, с одной стороны, потом с другой. Ладони Алима обвели ее груди и бока. Ее губы просили поцелуев.
— Мне тебя не хватало, — сказал Алим.
Но она не могла признаться, как скучала сама, потому что это бы сделало ее уязвимой.
— Я думал о тебе, — продолжил Алим, указывая на кровать. — Здесь, в этой постели… я часто думал о тебе.
Она сглотнула от этой картины. Алим стал освобождаться от своих одежд. У Габи перехватило дыхание, потому что ее память, спасая ее разум, приглушила его красоту; но теперь она снова могла ею насладиться. Она протянула руку и коснулась его груди, твердой и теплой. Прижимая пальцы к его коже, она потянулась за глубоким поцелуем.
— Ты обо мне думала? — спросил Алим.
— Поначалу, — ответила Габи. — Но потом я оставила тебя в прошлом.
— Не до конца. — Он столкнул халат с ее плеч, и ткань соскользнула на пол. Его руки гладили ее грудь и бедра, все ее тело, снова лаская пышную плоть.
— Как ты жила все это время? — спросил он, целуя ее везде и мягко опуская на кровать, обнаженной кожей на мягкие шелка. — После того, как оставила меня в прошлом.
Она замялась, задумалась, что бы он сказал, если бы она призналась, что до сих пор засыпает в слезах.
— Все хорошо, — сказала она наконец.
— Хорошо…
Алим присоединился к ней на постели, и они лежали лицом к лицу, обводя контуры тел друг друга пальцами. Его руки были такими же мускулистыми, как в ее памяти, а его член отзывался на прикосновение к волоскам на бедрах.
Алим первым перешел от такой чувственной нежности к более активным действиям и провел ладонью по мягкой внутренней стороне ее бедра и к месту между ног. Он снова дразнил ее лаской, мучил, останавливаясь каждый раз, когда она была близка к пику наслаждения.
— Ты не пробовала со мной связаться снова? — спросил он, и Габи раздраженно прикусила губу. Алим лишал ее наслаждения, и от этого она становилась честнее.
— Я хотела, но ты переехал в Зетлехан.
— Совсем недавно. — Он посмотрел ей в лицо. — У тебя было много месяцев.
— Ради чего я бы с тобой связывалась? Чтобы ты снова меня оттолкнул? — резко ответила Габи. За честность он наградил ее поцелуем, приятным до боли.
Его пальцы ласкали ее изнутри; от того, как сильно он желал ее, Габи тоже горела желанием. Но когда он убрал пальцы и сдвинулся, чтобы войти в нее, она вспомнила, как резко он прервал их отношения, и сжала бедра.
Алим развел их снова ладонью. Ему даже не пришлось давить; одно мягкое прикосновение, и Габи раскрылась перед ним. Он встал на колени между ее ногами.
Она снова почувствовала себя его добычей.
Алим поднял ее колени и ноги выше и опустил голову; у Габи перехватило горло.
37 
