— И что же произошло? — заинтересовался полковник.
— На следующее утро лапка Флосси почти зажила.
Полковник недоверчиво посмотрел на жену.
— Тогда я попросила Мариетту дважды в день смазывать Флосси лапку той же мазью. Сегодня утром ранка была уже едва заметна. Как ни удивительно, она полностью зажила.
— Ты на самом деле думаешь, — немного помолчав, спросил полковник, — что это действие целительных сил Мариетты?
— Больше ничто не могло помочь, — ответила жена. — Мои мази подвели, чего никогда еще не случалось; я была в отчаянии, и Мариетта сказала, что позаботится о кошке вместо меня, а потом случилось это чудо.
С тех пор, оказываясь бессильной помочь кому-то, кто обращался к ней, и действительно считая это необходимым, миссис Долиш прибегала к помощи дочери.
После смерти матери Мариетта еще ни разу не использовала своего дара.
Во-первых, потому что никто о нем не знал и потому не просил, чтобы его вылечили. Во-вторых, девушка боялась, что может зародить надежду, а потом подвести человека, и тогда ему станет еще хуже, чем было.
Мариетта знала, как страдает маркиз, и понимала, что легко вылечить его мазями не получится. Травяной отвар, который она для него готовила, не облегчит боли в плече, хотя, несомненно, придаст ему сил и развеет депрессию.
Но раны в плече это не коснется, а ведь именно она больше всего мучает маркиза.
«Нужно хорошо обдумать этот вопрос, — пробормотала себе под нос Мариетта, — и, конечно же, помолиться об этом».
И она вспомнила о часовне.
Девушка видела ее лишь мельком, когда месье Мало в первый раз показывал ей замок, а потом позабыла о ней.
Мариетта подошла к человеку, который, как она решила, взял на себя управление работами. Она слышала, как кто-то назвал его Леоном, и это имя показалось ей подходящим для лидера.
— Есть место, месье Леон, — сказала она, — о котором мы забыли, но которое очень важно для меня.
— Где же оно, мадемуазель? — спросил он.
— Это часовня, месье.
Он улыбнулся.
— Уверен, любой будет рад навести там порядок. И, конечно, вы должны сказать отцу Бернару о том, что делаете.
— Отец Бернар! — воскликнула Мариетта. — Хотите сказать, в поселке есть священник?
— Он уже старик, — ответил Леон. — Правит для нас одну службу по воскресеньям, хотя и отошел от дел. Время от времени из города появляются молодые священники, но мы им не интересны, потому что наша община очень мала по сравнению с другими, что есть в округе.
— Я навешу отца Бернара, — сказала Мариетта. — Но была бы очень признательна, если бы в часовне убрали. Я видела ее лишь мельком, и, похоже, она не так обветшала, как комнаты в замке.
Позднее девушка узнала, что причина лучшего состояния часовни заключалась в дубовой обшивке, которой были покрыты все ее стены, а также в том, что алтарь представлял собой цельный камень, который не так легко повредить.
Некоторые из разбитых запыленных окон можно было починить. Как ни странно, те, кто вынесли все из замка, не взяли крест, который так и остался на алтаре.
Наверное, побоялись, что, если украдут его, будут наказаны Богом.
Мариетта занялась приготовлением напитка из цветов бузины для маркиза, и снадобье было готово как раз перед тем, как Мейвис пришла пора ложиться спать. Размышляя над несколько скептическим отношением Густава, девушка вспомнила, как ценила цветы бузины ее мать.
Она применяла их против жара и воспалений и была убеждена, что такой напиток возвращает людям интерес к жизни и энергию, которую они потратили на борьбу с болезнью.
Мариетта налила приготовленный отвар в стакан и понесла наверх, где ее ждала Мейвис.
— Ты не расстраивайся, моя хорошая, если понесешь ему отвар, а он не захочет его пить, — сказала Мариетта. — Попытайся убедить его выпить, но, если он откажется, оставь его в покое и уйди.
— Он обещал, — не хотела сдаваться Мейвис. — Жако будет очень сердиться, если он скажет «нет».
— Будем надеяться, что он скажет «да», — улыбнулась Мариетта.
Неся в руках драгоценный напиток из цветков бузины, Мариетта и Мейвис покинули западное крыло и направились в ту часть замка, где находилась спальня хозяина дома.
Густав ждал их снаружи.
— Хозяин не спит, — шепотом сообщил он. — Если бы он только выпил напиток!
— Я уверена, что так и будет, — сказала Мариетта, чтобы успокоить скорее Мейвис, чем Густава.