25 
И он пришел к решению. Что еще ему оставалось?
Ни один суд не проявит к нему снисхождение. Все вокруг – даже собственное тело – сейчас против него.
Он должен сопротивляться влечению. Проявить благородство.
Это – знамение. Для чего еще Богу понадобилось запереть Шейна в маленьком доме с единственной женщиной на земле, которую он не осмелится тронуть?
Если бы Богу было угодно, чтобы Шейн занялся любовью с Розой Гамильтон, Он дал бы ей другого отца!
– Я понял намек, – ответил Шейн Господу и заодно сове, сидящей на балке под крышей конюшни. – Мне это не нравится, но спорить я не буду.
Он подождал. Все было тихо.
Неужели он надеется, что Господь Бог назовет его хорошим мальчиком? Скорее ад замерзнет.
– Ты ведь не сделаешь этот снегопад вечным? – спросил Шейн спустя несколько секунд. – Знаешь ведь, какая у меня слабая воля.
Сова на балке захлопала крыльями. Затем посмотрела вниз и громко ухнула.
Вот и отлично. Даже с Богом можно договориться.
* * *
Когда Шейн вернулся в хижину, на плите шипело что-то очень ароматное. Наступил ранний вечер, снег продолжал идти, и до ночи, когда Шейн сможет улечься на свою утыканную гвоздями кушетку, оставалось несколько часов.
Но Шейн был готов. Он собирался быть вежливым, помочь состряпать ужин, мирно почитать книжку или просто посидеть у огня, поддержать разговор. Быть вежливым.
Роза читала, сидя у камина. Она подняла голову, когда Шейн вошел, и посмотрела, как он стряхивает снег с одежды. Ее взгляд был настороженным. Она ни произнесла ни слова.
Шейн тоже помолчал, целую секунду. А затем повернулся к ней и сказал:
– То что у тебя готовится, пахнет очень вкусно.
Роза просияла. Обеспокоенное выражение исчезло с ее лица.
– Проголодался?
– Помираю с голоду. – Только произнеся это, Шейн понял, что сказал чистейшую правду. Яичница из порошка была съедена слишком давно. И прошло уже несколько часов с тех пор, как он сжевал печенье, припасенное в кармане куртки.
– Иди поешь, – предложила Роза, вставая и подходя к плите. На стол она уже накрыла. Это напомнило Шейну о тех временах, когда здесь жили Мэйс и Дженни. Так уютно. По-домашнему.
Шейн помог Розе разложить еду по тарелкам. Она приготовила беф-строганов с рисом. И извинилась за отсутствие свежих овощей, как будто это была ее вина.
– Обойдусь, – улыбнулся Шейн. – И вообще, я предпочитаю мясо с картошкой.
– Картошки тоже нет, – печально заметила Роза.
– Я люблю рис. – Он сел за стол напротив нее и взял вилку.
Некоторое время они ели молча. Но тишина больше не казалась напряженной.
Затем Роза сказала:
– Интересно, как прошла свадьба?
– Прекрасно, наверное, – ответил Шейн. – Что еще могло случиться? – Он криво ухмыльнулся.
Роза улыбнулась в ответ.
– Хорошо, что меня там не было.
Шейн, удивленный, взглянул на нее.
– Почему?
Она замялась на мгновение.
– Папа собирался приехать и привезти с собой моего будущего мужа.
Шейн разинул рот. Он с огромным трудом примирился с мыслью, что старик Твердо… старый судья Гамильтон – отец Розы. И при всем желании не мог представить себе судью, разыскивающего мужа для своей дочери.
– Небось, образец добродетели, – буркнул Шейн.
Роза кивнула.
– Боюсь, что да.
– И он хочет, чтобы ты… вышла за этого парня?
– Мой отец, как ты мог догадаться, ждал от меня очень многого. Например, что я поступлю в Йель. А я не поступила. Он хотел, чтобы я стала юристом. А я не стала. И теперь он ищет мне идеального мужа, чтобы удержать мою жизнь на «верном пути». Он собирался нас познакомить. Посмотреть… понравится ли мне. Но, конечно, подразумевалось, что понравится.
– И он считает, что имеет на это право? – возмутился Шейн. В свое время его просто бесило, когда Дженни пыталась найти для него подходящую женщину, желая, чтобы он остепенился. Черт побери, но он же не хочет остепеняться! И вряд ли кто-нибудь сумеет его заставить.
– Такой уж он человек. Он считает, что я должна выйти замуж.
– Почему?
– Потому что мне двадцать пять лет, а я все еще одинока, – беззаботно ответила Роза. – И он хочет стать дедушкой.
У Шейна глаза на лоб полезли, когда он представил себе судью в роли дедушки. Наверняка этот хмырь приучит своих внуков ходить строем.
– И дело не только в этом, – продолжила Роза. – Он и впрямь уверен, что помогает мне. Он знает, чего я хочу. Мужа. То есть, семью. – Она задумалась. Даже слегка погрустнела.
25 
