41 
Положение замужней женщины позволило ей затеять новую игру: каким невероятно скучным оказался брак, найдется ли кто-нибудь, чтобы меня развлечь? Она долго ходила по соблазнительной грани флирта, подстегиваемая щекочущим страхом — а вдруг Норд узнает? И однажды, перешагнув эту грань, ощутила неведомую доселе сладость запретной любви. За спиной у ничего не подозревающего Норда Лив закрутила роман с одним из его хороших приятелей — Ларри.
После Ларри Оливия воспылала страстью к Эшби, после Эшби… Не имел значение предмет любви, вся прелесть этих романов заключалась в ореоле, окружавшем ту или иную связь. Ей нравилась растерянность Норда, не понимавшего причины ее холодности, нравились скандалы ревнивых поклонников, ждущих, что она наконец бросит мужа.
Так продолжалось около двух лет, пока Норд, проезжая на машине мимо городского парка, не увидел Оливию, целующуюся с одним из его знакомых. В один миг в его памяти всплыли и поздние приходы Лив, сопровождавшиеся рассказами о фантастических подругах, с которыми она «заболталась», и сочувственные взгляды друзей, беседующих с ним о Лив, и ее скованность во время занятий любовью, случавшихся все реже и реже…
Он не стал устраивать скандал тут же, на месте, как поступили бы многие мужья. Позвонив своему близкому другу Эдварду Фоссу, Норд договорился с ним о встрече. Они сели в маленьком кафе на площади у фонтана и заказали по стакану пива.
— Скажи честно, Эд… — Норду было сложно говорить об этом, но ему хотелось знать правду, какой бы жестокой она ни была. — Кое-что об этом мне уже известно… Скажи честно, ты знал, что моя жена изменяет мне?
— Норд, пойми меня правильно… — Эдварду было жаль друга, но он всегда считал непорядочным вмешиваться в семейные дела. — Да, я знал об этом, но не мог тебе сказать. Мне очень жаль. Лив — настоящая стерва, я с самого начала понял, что она не подходит тебе. Ты хороший, честный человек. Тебе ни к чему был этот брак. — Фосс выглядел смущенным. — Ты знаешь, я не люблю вмешиваться… Мне больно смотреть на то, что она делает с тобой, но, прости, я не сказал бы ничего, если бы ты не спросил меня об этом.
— Я понимаю, Эд. — Норд чувствовал, как боль впивается в его сердце когтями хищного зверя. — Еще один вопрос, Эд. Последний — и я перестану пытать тебя. Пойми, это очень важно для меня. Это был один, — Норд вдохнул ртом воздух — волнение мешало ему говорить, — один роман? Или Лив крутила их за моей спиной постоянно?
— Нет, Норд. Не один. Лив не ограничивала себя. — Фосс опустил голову — ему тяжело было смотреть в глаза другу. — Прости меня, Норд. Мне действительно жаль, что все так вышло.
Лив, как это часто случалось, пришла домой поздно. Норд смотрел в окно, словно пытаясь прочесть на улице ответ на занимавшие его мысли. Затем, повернувшись к жене, сказал усталым и тусклым голосом:
— Я ухожу, Лив. Скажи мне напоследок только одно — зачем тебе нужна была вся эта ложь? Наш брак был всего лишь игрой для тебя?
Лив поняла, что разоблачена. Правда, она ожидала другого — безумной сцены ревности, скандала и просьб больше не изменять ему. Ей казалось странным, что мужчина, любивший ее так сильно, уходит, на прощание выясняя лишь причину ее неверности. На мгновение она пожалела о содеянном. Но это было мгновение, ничего не изменившее ни в ее душе, ни в ее дальнейшей жизни.
Так уж у нее повелось — жизнь игра, и нужно уметь достойно проигрывать. Ни себе, ни другим она не хотела признаться в том, что до безумия боится быть действительно понятой кем-то, а после — брошенной этим человеком как неинтересная, пустая игрушка.
— Я сама себя не понимаю, Норд. Ты просишь меня ответить на вопрос, который не только для тебя, но и для меня — загадка. Жаль, что ты уходишь, хотя я знала, что ты никогда не примешь настоящую меня. Я не хочу расставаться с тобой, но при этом я понимаю, что мне не изменить свою сущность.
— Я и не прошу тебя меняться. Просто ты и твои игры перестали быть мне интересны. Я думал, что они — не вся ты, думал, что в тебе есть что-то особенное, но понял свою ошибку только теперь. Ты пуста, Лив. И пусты были годы жизни, прожитые с тобой. — Норд взял сумку, в которую собрал свои вещи, и подошел к двери холла. — Постарайся заглянуть в себя глубже, не так поверхностно, как ты делала это до сих пор. Возможно, когда-нибудь ты откроешь подлинное и прекрасное чувство. Если нет — я не завидую тебе. Самое отвратительное — пустота в душе, глухая, беспросветная пустота. Желаю тебе избавиться от нее. Прощай.
41 
