44 
- сказал он снова.
- "Ты дал слово".
-"Вы вытянули его из меня обманом. Ты заставила меня поверить, что это интервью."
- "Я никогда не говорила, что это интервью,"- спорила Маргарет. Затем она подчеркнула:
-"Ты дал слово и ты поедешь".
- "Может быть, я дал слово, но я не подписывал никакой контракт. Я не еду".
Маргарет отшатнулась, как если бы он ударил ее. Ее слова были медленные и холодные.
-"Слово мужчины нерушимо. "
Люцерн вздрогнул, но прорычал:- "Так было раньше. Времена изменились. В этом мире, человек не делает ничего, если это не подтверждено в письменной форме. "
- "В этот день и год, это правда"-, она согласилась, глаза сузились.- "Но вы были воспитаны не так, Люцерн Аржено. Ты больше не человек своего слова? "
Люк стиснул зубы, его гнев и беспомощность смешались. Его мать использовала мощное оружие,
подняв вопрос о его чести и использовав его полное имя, чтобы показать, что ей стыдно за то, что он просто предложил отойти от его слова. Неужели он действительно разочаровал ее?
Кейт кусала свои ногти и ходила у терминала прибытия. Ее самолет прибыл рано, а самолёт Люцерна Аржено опаздывал, что означало, что она ждала почти два часа. И она даже не была уверена, был ли Люцерн в самолете.
Она послала билеты и всю информацию о конференции Ромэнтик Таймс на следующий день после
того как покинула Торонто. Она не получила письмо ответ, где говорится, что Люцерн не приедет, но так же не получила подтверждения, что он будет. Кейт знала, что он даже не прочитал это проклятое письмо. Как обычно. Она могла бы позвонить, у нее был номер, но Кейт вдруг обнаружила, что она трусит. Она не звонила, опасаясь, что он скажет ей, куда она может воткнуть эти билеты.
Кряхтя, она расхаживала взад, вперёд, с тех пор, как приехала. Прошло уже четыре недели и три дня после её отъезда из Торонто. Её хвалили и поздравляли, все это время в офисе Раундхауз Паблишин. Эллисон был поражена тем, что ей удалось сделать то, что не удалось Эдвину, они не забыли упомянуть, что это миленький лакомый кусочек. Казалось, ее работа не была под угрозой после того, что она убедила Люцерна принять участие в конференции, подняло ее в глазах начальства. Эллисон теперь была уверена, что Кейт "может выполнять работу". Ее место было в безопасности.
И ей обязаны простить один заскок, добавила она про себя. Что включает в себя просто не появление Люцерна, после всех денег, вложенных в регистрацию, покупку его билетов первого класса, и обеспечение трехкомнатного номера в отеле - она настояла на этом. Кейт сказала Эллисон, что она обещала Люцерну это. И таким образом, она обещала ему, когда уезжала, что он не пожалеет, что приедет, и что она будет с ним всё время, чтобы убедиться, что все пройдёт хорошо.
Она размышляла, как лучше всего сделать его счастливым во время полёта в Нью-Йорк, и продолжала планировать дома вечером, думая, что если она получит в понедельник в офисе сообщение от Люцерна с отказом принять участие, она могла бы предложить всё это, чтобы попытаться переубедить его. Оказалось, ей не нужно было убеждать его, но она по-прежнему следовала намеченному ей плану.
Она будет приклеена к Люцерну почти двадцать четыре часа в сутки, и когда она не сможет быть рядом, например, когда он будет использовать мужскую уборную, или когда ей нужно будет ускользнуть в женскую, кто – то другой будет рядом. Ей будет помогать Крис Кейс, один из двух мужчин-редакторов Раундхауз Паблишин.
Она была готова просить, давать взятки и даже прибегнуть к шантажу, чтобы главный редактор помог ей, но в конце концов, ей не пришлось. Несмотря на то, что у Криса были свои писатели, о которых нужно заботиться на конференции, он сразу же согласился помочь ей.
Кейт подозревала, что обещание личной комнаты в трехкомнатном номере, лучше, чем проживание в обычной двухместной комнате с Томом, помогло. Но СиКей, как она иногда называла его, также был большим поклонником вампирской серии Люцерна. Крис задал тонну вопросов о нём после возвращения Кейт из Торонто, но она продолжала отвечать: "Ты скоро с ним встретишься. Подожди и увидишь". Ей было страшно, что если она скажет ему
44 
