68 
— Вы против женитьбы, милорд? — поинтересовалась Алина.
— Отнюдь, если я должен жениться на такой красавице, как вы,— ответил лорд Уорчестер.
Обед включал в себя более двадцати пяти перемен, каждая из которых представляла собой нечто необыкновенное. Вино лилось рекой, и вскоре Алина перестала смущаться и решила оглядеться.
Обеденный зал произвел на нее ошеломляющее впечатление. Ее очень заинтересовал рассказ лорда Уорчестера о присутствовавшей за столом герцогине Девонширской, которая помогала принцу планировать новые помещения для слуг, кухни, кладовые, буфетные.
— Я всегда считал, что слуги должны жить в человеческих условиях,— говорил лорд Уорчестер. — В большинстве лондонских домов им отведены или сырые и мрачные подвалы, или продуваемые всеми ветрами чердаки. Нет ничего удивительного в том, что многим не удается найти хороших слуг!
В памяти Алины возникли слова леди Мод: "Для слуг все сойдет". Она еще не успела убедиться в этом сама, но не сомневалась в том, что для слуг Доррингтон Хауса созданы хорошие условия. Она не могла объяснить себе, почему у нее не вызывает сомнения то, что лорд Доррингтон будет в первую очередь заботиться об удобствах тех, кто ему служит, и лишь потом — о собственном комфорте.
Когда обед подошел к концу, дамы удалились в малую гостиную. Так как в Карлтон Хаусе не было хозяйки, ее роль взяла на себя герцогиня Девонширская.
— Мы все были так рады услышать о вашей свадьбе, леди Доррингтон,— обратилась она к Алине. — Ваш муж — не только самый привлекательный мужчина в Лондоне, но у него также великолепные манеры.
— И, естественно, немало сердец трепетало у его ног! — раздраженно заметила какая-то темноволосая красавица.
Она была так хороша собой, что Алина почувствовала укол ревности. Не попыталась ли она заполучить себе лорда Доррингтона?
— До сих пор его светлость стойко сопротивлялся всем нашим уловкам заловить его в сети, — весело произнесла герцогиня. — Поэтому мы должны признать, что вы, леди Доррингтон, оказались гораздо хитрее и, естественно, способнее в искусстве соблазнять, чем кто-либо из нас.
Алина зарделась, что очень шло ей, и с грустью подумала о том, как далеки эти женщины от того, чтобы понять истинную причину их свадьбы.
Когда мужчины присоединились к дамам, к Алине подошел принц Уэльский.
— Уверен, леди Доррингтон, - проговорил он, - что вам будет интересно увидеть мои сокровища, поскольку вы еще ни разу не бывали в Карлтон Хаусе.
— Почту за честь, сир, — ответила Алина.
— А после, — продолжал его королевское высочество, — мы отправимся в оранжерею. Я только что получил саженцы новых растений из Китая. Говорят, их еще не выращивали в Европе.
— С удовольствием, - воскликнула девушка.
Принц, который всегда с радостью показывал свой дом, повел Алину через гостиные, указывая ей на свои приобретения. Ее восторженные возгласы, которыми она встречала очередной экспонат его коллекции, по всей видимости, доставляли ему огромное удовольствие. Алина была восхищена выставкой севрского фарфора: синие и бледно-розовые вазы и статуэтки казались воздушными, как будто они появились здесь из какой-то сказочной страны.
Картины заставили ее затаить дыхание, особенно полотна голландских мастеров, которыми принц только недавно пополнил свою галерею. Все они висели на уровне глаз и были освещены под нужным углом.
Наконец, когда у Алины уже не осталось слов, чтобы выразить свое восхищение и удивление, они добрались до оранжереи, которая оказалась самым настоящим чудом. Принц выстроил ее в виде собора с готическими колоннами, мозаичными потолками и мраморным полом. Огромные фонари и богатая отделка делали это сооружение совсем непохожим на то, что ожидала увидеть Алина.
В оранжерее росли только экзотические растения. Здесь были орхидеи всевозможных размеров, форм и расцветок, причудливые кактусы, азалии и тропические лилии, доставленные сюда со всех концов света. Тщательный уход позволил им выжить и расцвести в чужой почве.
Принц знал о растениях не меньше, чем о картинах. Без сомнения, подумала Алина, большинство тех, кто открыто осуждал его расточительность и некоторый налет театральности, отличавший его поведение, когда дело касалось госпожи Фитцхерберт, совсем упускали из виду неординарные качества его характера. Он был высоко-эрудированным человеком, умел весело и тонко пошутить, обладал острым умом - и при этом вел себя так, что окружающие не ощущали его превосходства. Он также славился своей способностью к пародированию.
68 
