Особенно,... 
74 
– А это вон тот приказчик настоятельно просил передать, – пролепетала мигом спавшая с лица Магда. – Сказал – это не шутка и вы поймете… – И, прикусив губку, добавила чуть не плача, когда мы с Калвином переглянулись и, как один, недоуменно пожали плечами: – Он еще наказывал сэру Кэрридану благодарность за хорошую службу в Кельме и успехи в поиске темной контрабанды передать. От аквитанских почитателей его таланта, вот!
– Так чего ж он сам не подошел, почитатель этот? – нахмурился Калвин.
– Сказал, что сам стесняется подойти, ибо пьян, – всхлипнула девушка, начавшая закономерно подозревать, что она совершила крупную ошибку, а значит, сейчас ей учинят разнос.
– Ты хоть что-нибудь понимаешь, Кэрридан? – бросив на прислугу многообещающий взгляд, обратился ко мне тьер Труно.
– Кажется, понимаю… – медленно произнес я. И за ворот рубахи потянул, ощутив вдруг недостаток воздуха.
А через миг мне и вовсе худо стало. Когда шею словно удавкой сдавило – не продохнуть! И, как не силься воздух втянуть, не получается ничего. По сути, я даже предпринять ничего не успел, кроме как ворот рубахи изо всех сил рвануть, прежде чем у меня совсем помутилось перед глазами. И я, попытавшись встать, не удержался на ногах и с грохотом рухнул на пол. Где продолжал бороться со странной удавкой, камнем сковавшей мне горло. Которую все никак не удавалось нащупать и сорвать… Так и катался по полу, хрипя, пока окончательно не вырубился.
* * *
Координатору.
Задание выполнено, объект «Таможенник» ликвидирован. Согласно протоколу действий покидаю Римхол.
Четырнадцатый.
* * *
Не знаю, сколько я в беспамятстве пребывал, но, видимо, довольно долго. Потому как, когда разлепил глаза и, закашлявшись, оттолкнул от своего носа какую-то скляницу, источающую непонятный приторно-едкий аромат, обнаружил, что нахожусь не на полу зала таверны, а на кровати в своей комнате в «Драконьей голове». И вокруг столько народа… Не протолкнуться просто! Немолодой уже мужчина-целитель, с невыразительным, рыбьим лицом, сжимающий в руках злополучную скляницу, пробудившую меня. Калвин, взволнованно комкающий полотенце. Бледная как полотно и тихая как мышь Магда. Моя дражайшая невеста, нахмурившая бровки. Да ее охрана в полном составе – все восемь человек. Растерянный Гэл. А рядом с ним – взволнованная Вэлла, нервно теребящая небольшую поясную сумку, в которой свои целительские эликсиры хранит. Чуть наособицу стоит тьер Рабле, что за компанию с парой сослуживцев-серомундирников пожаловал. И еще кто-то маячит за их спинами – уже в коридоре…
– Вы чего здесь все собрались? – хотел было спросить я, да не смог внятно выговорить ни слова. В горле-то – жуткая сушь, как на следующий день по завершении грандиозной попойки. Так что вместо нормальной членораздельной речи только какое-то дурацкое плямканье губами получается.
Ясно, в результате никто из собравшихся в комнате так и не сумел понять, что именно я желаю им сообщить. И вся эта толпа у моей постели враз загомонила, перебивая друг друга:
– Что? Что? Что ты говоришь, Кэрридан?
Я, облизнув пересохшие губы, порыскал взглядом в поисках обычно стоящего на столике поблизости графина с водой и, не обнаружив его, предпринял еще одну попытку объясниться с окружающими. Столь же безуспешную, впрочем.
И на меня тут же обрушился новый вал недоумевающих вопросов.
– Да дайте вы ему уже воды! – не выдержала ди Мэнс.
Заставив меня, оглушенного всем этим ором, приподнять голову и благодарно кивнуть ей.
Тут и графин мой с водой вмиг нашелся.
Напоили меня. Да опять допрос учинили на десять голосов. Каждый свое вызнать у меня хотел.
И гомонили собравшиеся вокруг моей постели, пока вновь не вмешалась леди.
– Ну-ка прекратите этот балаган! – сдвинув брови, сердито бросила моя невеста. А когда все примолкли, обратила требовательный взгляд на целителя. – Тьер Клейн?..
– Да-да, сейчас! – спохватился он. И немедля обратился ко мне: – Как вы себя чувствуете, сэр Кэрридан?
– Так… Ничего так… Слабость только какую-то необыкновенную ощущаю во всем теле… Да и все… – ответствовал я в промежутках между бесцеремонными действиями целителя, который оттянул мне веки и проверил склеры глаз, заставил открыть рот и заглянул туда, да осторожно ощупал мою шею.
– Это хорошо, это хорошо… – пробормотал отступивший тьер Клейн. И, приняв позу мыслителя, уставился на меня.
74 
