40 
— Я пришла узнать, есть ли у вас все необходимое.
— Да, спасибо. Вас послала madame la gouvernante?
— Нет… я пришла по собственному желанию.
У нее было маленькое личико с заостренным подбородком, несколько длинноватым носом и стреляющими по сторонам озорными глазами.
Она затворила дверь.
— Вы уже устроились?
— Да. Благодарю вас.
— Вы ведь собираетесь писать портрет принцессы?
— Да.
— Вам придется очень постараться.
— Сделаю все, что могу.
— Придется. Она ведь не очень хорошенькая.
— Все зависит от того, кто как считает.
Она уселась на мою кровать. Эта служанка показалась мне чересчур нахальной, и я уже собиралась предложить ей покинуть комнату. С другой стороны, я хотела использовать возможность побольше узнать о принцессе, которой предстояло стать моей моделью.
— Что вы этим хотите сказать? — поинтересовалась она.
— Именно то, что сказала.
— Вы имеете в виду, что вам она может показаться хорошенькой, даже если все остальные думают иначе? Значит, вы собираетесь сделать ее хорошенькой на портрете?
— Я буду писать только то, что буду видеть.
— Вы только что закончили портрет барона де Сентевилля. Каким вы его изобразили?
— Миниатюра уже у принцессы. Возможно, она вам ее покажет. Вы работаете в ее апартаментах?
Она кивнула.
— В таком случае вы ее увидите.
— Уже видела.
— Тогда вы знаете ответ на свой вопрос.
— Он показался мне довольно… страшным.
— В самом деле? А теперь… я хотела бы лечь спать.
— Но я хотела бы поговорить.
— Зато я, как уже об этом сообщила, ложусь спать.
— Разве вы не хотите как можно больше узнать о живущих здесь людях?
— Со временем узнаю.
— Вам обязательно требуется хорошо знать людей, с которых вы пишете свои портреты?
— Желательно.
— Вы как ведьма.
— Любопытная точка зрения.
— Я не думаю, что принцессе понравится, если вы будете лезть к ней в душу.
— Послушайте, я вынуждена попросить вас покинуть мою спальню.
Она немного выпрямилась, но с кровати не встала.
— Расскажите мне о бароне, — попросила она. — Говорят, у него двадцать любовниц… как у Соломона… или что-то в этом роде.
— Кажется, у Соломона было гораздо больше любовниц.
— Вы не хотите ничего мне рассказывать, верно? Это потому, что я всего лишь служанка… пустое место.
— Идите-ка лучше спать, — посоветовала я.
— Вы собираетесь позвонить и приказать, чтобы меня выгнали отсюда?
— Если вы уйдете сами, я не стану этого делать.
— Но я могла бы очень много вам рассказать, — заговорщически сообщила она, — много такого, что вам следовало бы знать.
— Не сомневаюсь, но, может быть, в другой раз, а?
И довольно бесцеремонно вытолкала ее за дверь.
Странная служанка! Интересно, что она собиралась рассказать мне о принцессе?
Я заперла дверь на замок и забралась в постель. Однако уснуть мне удалось очень не скоро.
* * *
Позавтракав, я в девять часов уже была полностью готова к дальнейшим действиям. Долго ждать не пришлось. Вскоре в дверь постучала madame la gouvernante. Она очень учтиво пожелала доброго утра и выразила надежду на то, что я хорошо провела ночь.
Затем сообщила, что мадам графиня готова меня принять.
По все той же великолепной лестнице мы спустились вниз, и madame la gouvernante провела меня в гостиную, где преобладали белый и золотистый цвета с редкими вкраплениями красного. Мебель была изумительна и, насколько я могла судить, относилась к шестнадцатому и семнадцатому столетиям. Но мое внимание полностью переключилось на графиню.
Она была невысока и слегка полновата. Впрочем, благодаря тщательно подобранному туалету эти недостатки не бросались в глаза. Волосы графини были собраны в высокую прическу, что добавляло ей недостающие дюймы роста. Она была необыкновенно элегантна и вполне соответствовала окружающей обстановке.
Должна признаться, я тут же показалась себе замухрышкой, так как стало очевидно, что я уделяю своей внешности намного меньше внимания, чем графиня.
— Мадемуазель Коллисон! — воскликнула она, направляясь ко мне и протягивая холеную руку.
Я была удостоена вялого рукопожатия.
— Счастлива приветствовать вас в этом доме. Мсье барон очень хочет, чтобы вы написали миниатюрный портрет принцессы де Креспиньи. Он самого высокого мнения о вашей работе. Разумеется, мне знакомо ваше имя. Его здесь многие знают… К тому же, по словам барона, вы — первая дама в этой династии великих художников.
40 
