Особенно,... 
63 
Очевидно, дожидаясь благоприятного момента для выпада, Атеа не спешил воспользоваться кинжалом. Несколько тычков в глаза и жабры — и акула отплыла на безопасное расстояние. Но только на время.
Взоры и французов, и маркизцев были прикованы к воде. Казалось, никто не осмеливался дышать. Обозленная акула кружилась возле человека, то погружаясь, то вновь всплывая на поверхность. Стараясь угадать направление движения чудовища, Атеа не отрывал взгляда от его плавника. Стоило ему прозевать акулий маневр, как взмах ее хвоста содрал ему кожу на левой ноге от бедра до ступни.
В тот миг, когда хищница решилась на мощный бросок, полинезиец стремительно нырнул под нее и сделал отчаянный выпад. Прозрачная вода густо окрасилась кровью, но непонятно — чьей. Морису чудилось, что он различает куски человеческого мяса, стремительно поглощаемого акулой.
Тут капитан сообразил, что совершенно забыл про Моану. Повернувшись, он увидел, что девушки нет рядом. Куда она подевалась? Почему он не заметил, как она исчезла, не видел, куда она пошла?
Когда над водой появилась голова полинезийца, все, кто был на берегу, испустили суеверный вздох. Казалось, по берегу пронесся порыв ветра.
Сильнейшим ударом Атеа проткнул хищнице брюхо и рывком довел разрез до конца. Сейчас все видели, что в лагуне плавают не клочья человеческого тела, а огромные акульи кишки.
Вождь, пошатываясь, подошел к помосту, на котором восседал губернатор. По ноге Атеа струилась кровь, но он не обращал на это внимания.
— Я сделал, что вы хотели. Теперь я свободен, — твердо произнес он.
— Не совсем так, — ответил Питоле, — для пересмотра приговора требуется время. Пока тебе придется отправиться обратно в тюрьму.
Что-то в лице Атеа словно раскололось пополам, и в следующий миг почти неуловимым движением он метнул кинжал в губернатора. Тот успел увернуться, и оружие вонзилось в грудь вскочившего с места Буавена.
Тело рухнуло с помоста, и тут же поднялась паника. Туземцы кричали и размахивали руками, солдаты поспешно вскидывали ружья.
Воспользовавшись всеобщим замешательством, Атеа бросился бежать. Несмотря на раненую ногу, он мчался так быстро, что его не достигали пули. Спустя пару минут он скрылся в прибрежных зарослях.
— Догоните его! Поймайте! И пристрелите немедленно! — кричал Питоле.
Продравшись сквозь кустарник, Атеа вскарабкался на невысокий холм и очутился… на кладбище, представлявшем собой множество песчаных холмиков, украшенных коралловыми обломками или ракушками. Лишь упав между могил, он почувствовал, насколько выдохся и устал. Ожидание бесславной смерти, потом сражение с гигантской акулой, когда его жизнь также могла прерваться в любую секунду, а после — жестокий обман и предательство белых людей.
Атеа слышал голоса приближавшихся солдат. Не имея сил подняться, он обреченно ждал очередного хода судьбы. А затем почувствовал, что на него кто-то смотрит, и, подняв голову, увидел Моану. Появившаяся неизвестно откуда, она стояла над ним и глядела ему в глаза.
Он понимал, что она его выдаст. Должно быть, она преследовала его, чтобы не дать ему уйти. Атеа заметил, что ее рука кое-как замотана тряпкой, на которой алели пятна крови. Где она могла пораниться? Впрочем это не имело значения.
Моана пришла, чтобы насладиться предсмертной дрожью поверженного врага, встретить его последний стон злорадной улыбкой, наконец отомстить сполна.
Сейчас Атеа был готов на что угодно, лишь бы избежать ее безжалостного, обвиняющего взгляда.
— Эй, — закричала Моана солдатам, — я знаю, где он! Я его видела!
Помахав здоровой рукой, она побежала им навстречу. Атеа остался один. А после услышал:
— Верно. Вон следы крови! Пошли туда. Думаю, мы скоро его догоним.
Потом раздался шорох травы под ногами и шелест раздвигаемой руками листвы. После все стихло, лишь ветер еле слышно шуршал циновкой, прикрывавшей одну из могил, да издали доносился размеренный неумолчный плеск моря.
Глава четырнадцатая
«Требуется учительница французского» — такое объявление Эмили увидела спустя неделю после того, как нашла себе комнату недалеко от дома своей матери. Она отправилась по указанному адресу и получила работу.
Леди Клиффорд не любила француженок, но согласилась нанять Эмили. Внешне молодая женщина совсем не походила на парижанку и казалась не просто скромной, а отчасти даже угнетенной и скорбной. А главное — выглядела порядочной и искренней. При этом она одинаково хорошо говорила и по-французски, и по-английски.
63 
