49 
— Я даже скрепки оттуда не взял! Только посмотрел на тело и обошел комнаты.
— Ты трогал тело?
— Нет!
— Опиши, как оно выглядело.
— Прошло больше суток. Издеваешься?
— Не валяй дурака! Наблюдательность — твой хлеб. Опиши тело.
Специальный агент Тед Келли опустил веки.
— Скепс лежал навзничь на массажной кушетке. В руке торчала внутривенная игла. Из нее сочилась прозрачная розовая жидкость, не кровь. Не буду отрицать — я промокнул ее тампоном. Скепс был голый. Низ живота небрежно обрит, до основания пениса, не дальше. На животе, помимо других ожогов, выжжено имя. Соски на груди отрезаны тупым толстым лезвием. На запястьях и щиколотках — странгуляционные борозды. Вот все, что я видел.
— Черт тебя подери, Келли! Ты лжец. Это называется «не трогать тело»?
— Я к нему не прикасался! Только тампон.
— Как скоро после твоего ухода прибыл доктор О’Доннелл?
— Через полчаса.
— Ты находился поблизости?
— Нет, я спустился в офис Скепса.
— Так ты не скажешь, что стащил?
— Я ничего не брал!
— Ну вот что, Тед, к черту мне сдался ваш шпионаж?! Если бы ты не сунулся не в свое дело, мы бы с тобой сотрудничали. Жаль, на нашей трассе одностороннее движение. И не рассчитывай на мое чувство профессиональной солидарности.
— Скепса убил Улисс! Это федеральный уровень.
— Покажи мне доказательства.
— Не могу.
— Точнее, не хочешь.
— Честное слово, Кармайн, у меня связаны руки!
— К счастью, у меня нет. — Кармайн встал. — Что ни говори, а кофе в столовых всегда паршивый, где бы они ни находились, верно, Тед? Если захочешь пообедать и выпить хорошего кофе в этом карликовом штате, где полно ненормальных, отправляйся в «Мальволио». Это рядом с окружным управлением. — Он остановился. — Ты женат? — Похоже, этот вопрос вызывал у собеседников Кармайна особенное раздражение.
— Был, — с кислым видом ответил Келли. — Ей не нравилось, что я редко был дома. Считала, у меня есть любовница.
— Ты когда-нибудь работал под прикрытием?
— При моем-то росте?
Усмехнувшись, Кармайн продолжил свой путь к выходу.
— Приятно сознавать, что у кого-то в ФБР есть мозги. Еще увидимся.
— Из вены не должно было ничего сочиться, — заявил Патси, выслушав рассказ Кармайна о Теде Келли. — Мы, конечно, прибыли позже, но Скепс умер задолго до того, как обнаружили тело. Не представляю, как Келли мог что-то собрать. Между прочим, это значит, что он прибыл туда со всеми причиндалами — пробирками, банками, тампонами. Наверняка взял мазки из всех отверстий и рассмотрел все в лупу. И уж точно никто не обратил внимания, было ли у него с собой что-нибудь.
— Я запрошу в ФБР результаты анализов. Особенно меня интересует капля из иглы, — сказал Кармайн. — Судье Туэйтсу это понравится! Надо же, ненормальный герой романа Лонгфелло! Келли даже не знает, что Лонгфелло — поэт. Недоучка чертов! Хотя я не всегда понимаю, когда он настоящий, а когда прикидывается.
— У меня все не выходит из головы эта жидкость.
— Гепарин?
— Но зачем, скажи на милость? Скепс был обездвижен. Всегда можно вставить иглу заново, в другую вену. Разве что убийца не мастер делать уколы. Может быть, попал случайно в вену и решил больше не рисковать. Вот и гепарин. Я сам возьму пробу в том месте, — обескуражено заметил Патси. — Необходимо обследовать тело Скепса еще раз. Я поспешил и дал маху.
— Брось, Патси, Скепс один из двенадцати.
— Вот именно это меня и пугает. Скольких я обследовал с должным тщанием? Ребенка и его мать… Придется возвратиться к девяти из одиннадцати трупов, Кармайн, и на этот раз я все сделаю как надо.
Если Патрик что-то решил, спорить было бессмысленно.
— Тогда начни с Эвана Пью, — сказал Кармайн.
— Думаешь, он самый важный?
— Не думаю. Знаю.
— Ладно, пусть будет Эван Пью. Кстати, — в тоне Патрика прозвучала нарочитая небрежность, — Майрон, я слышал, переехал с Ист-Серкл?
— Как, черт возьми, все так быстро все узнают?
— Холломен слухами полнится, а вокруг местных копов их концентрация зашкаливает. Тетушка Эмилия в страшном гневе.
Поскольку «тетушка Эмилия» приходилась Кармайну матерью, он как-то очень по-итальянски пожал плечами и сказал:
— Тогда ты знаешь не меньше меня.
— Скорее всего, больше. Майрон снял в «Кливленде» весь верхний этаж и собирается представить свою драгоценную Эрику всем важным персонам в Холломене.
49 
