— Только «за», — сказал специальный агент Тед Келли. — Шпионские страсти взбудоражат людей понапрасну. Нам это ни к чему. Пусть слава достается тебе, я потихоньку ретируюсь в Вашингтон, как последний недотепа. Такая репутация сыграет мне на руку при следующем задании.
— Я не гонюсь за славой! — огрызнулся Кармайн.
— Знаю. Но если мы схватим ублюдка, кому-то придется надеть лавровый венок. Ни в коем случае не мне. Единственное мое желание, чтобы, если, а точнее, когда вы его поймаете, он до конца жизни остался за решеткой.
— Убийства, даже с отягчающими обстоятельствами, не в юрисдикции федерального суда, — сказал Кармайн, — а Коннектикут — очень либеральный штат. Никто не может поручиться, что через какое-то время его не выпустят. В комиссиях по условно-досрочному освобождению всегда полно дураков-идеалистов.
Келли выпрямился во весь свой огромный рост и протянул руку Кармайну.
— Думаю, нам не стоит беспокоиться, — сказал он бодро. — Гарантирую, в его комиссии соберутся одни скептики. «Сучонка» я тебе прощаю. Сам напрашивался.
— На людях продолжаем в том же духе, — сказал Кармайн, провожая Теда к двери. — Уши прижаты, оскал пострашнее, и рык погромче. Кстати, что было на пленке в камере, которую ты снял с телескопа?
— Ничего достойного упоминания. Вид на береговую линию гавани от паромного причала до конца Восточного Холломена. Прилив-отлив. Возможно, это как-то связано с местом встречи или тайником.
В коридоре было пусто; специальный агент Тед Келли пересек его тремя длинными шагами и скрылся на лестничной клетке. Кармайн направился к Делии.
— Наш фэбээровский индюк вовсе никакой не индюк, — сообщил он с усмешкой. — Орел! Однако едва заметишь размах его крыльев, как он тут же убедит тебя, что на самом деле он тетеря.
— Очень странная птица, — серьезно сказала Делия.
— Есть новости?
— Ноль. Эйб и Кори проверили всех, кто мог подсесть за стол Питера Нортона. Безрезультатно. Думаю, люди просто уже забыли. Нет, не уходи! Тебя хотел видеть комиссар. Немедленно! Боюсь, дядя Джон не в духе.
Судя по выражению лица комиссара Сильвестри, «не в духе» было мягко сказано. Кармайн приготовился принять горькую пилюлю.
— Что этот ублюдок сделает дальше?
Вполне безобидный вопрос, можно ответить уклончиво.
— Зависит от того, кто был в моем лодочном домике — убийца или его сообщник.
— Почему?
— Помощник чрезвычайно ценен, сэр, но им можно пожертвовать. По моему мнению, Бэтмен оставался у себя в логове, а у меня орудовал Робин.
— Крыса он помойная, а не Бэтмен! Как Дездемона?
— Так же как и в прошлый раз, сэр. — Кармайн посмотрел на часы. — Вы спрашивали час назад.
— А мать? — спросил Сильвестри, ерзая на стуле.
— Аналогично.
— Я слышал, Майрон получил тело Эрики Давенпорт из полицейского морга и везет хоронить в Лос-Анджелес.
Кармайн посмотрел на шефа с удивлением:
— Кто вам сказал?
Лицо комиссара выражало неловкость.
— Я… это… говорил с ним.
— По телефону или лично? — с подозрением спросил Кармайн.
— По телефону. Да сядь ты, не стой как столб!
Кармайн сел.
— Выкладывай, Джон!
— Как ты разговариваешь со старшим по званию?
— Мое терпение небезгранично, сэр.
— Полагаю, ты сознаешь, какая важная птица твой Майрон?
— Сознаю, — обреченно сказал Кармайн.
— Он достал всех в администрации штата, как шмель в штанах.
— Злой, ничего не понимает, но страшно настырный.
— Так и есть, даже более того. Он требует, чтобы расследование убийства Эрики Давенпорт стало нашей приоритетной задачей, и губернатор склонен с ним согласиться, учитывая внимание общественности.
— О внимании позаботился, конечно, сам Майрон.
— Естественно, все это прекрасно понимают. Однако губернатор предпочитает, чтобы Майрон гудел где-нибудь подальше от Хартфорда. А тот знай себе долбит как дятел…
— Шмель, дятел… Давайте уже к делу!
— Я посылаю тебя в Лондон собрать информацию о студенческих годах доктора Давенпорт. — Сильвестри откашлялся. — Анонимный благотворитель сделал пожертвование, чтобы ты мог взять с собой жену и ребенка в связи с недавним покушением на их жизни. На твою командировку раскошелились власти штата, — закончил Сильвестри, закрывая глаза в ожидании бури.
Отреагировать можно было двумя способами. Первый означал бы испортить себе весь день сразу, второй позволял по крайней мере сначала выпустить пар. Кармайн выбрал второй и расхохотался.