8 
– Не собираетесь вернуться?
– Нет… – грустно протянула Софи. – И если я вернусь, мне придется подчиниться их правилам. Не знаю, что тогда со мной случится. Но пока я счастлива там, где я есть.
Несмотря на то, что временами она чувствовала себя очень одиноко.
– А как насчет вас?
– У меня нет семьи, – ответил Бастиано.
– Вообще никаких родственников?
– Я рос в семье своего дяди.
– А что с вашей матерью?
– Она умерла.
– А сколько лет вам было?
Бастиано не ответил.
– А где ваш отец?
– Вам известно о нем столько же, сколько и мне. То есть ничего.
– Не совсем, – улыбнулась Софи. – Я могу сказать, что он был красивым мужчиной.
Да, она была похожа на солнечный свет, потому что раньше стоило Бастиано сказать, что он не знает своего отца, как разговор либо прекращался, либо заканчивался тем, что его собеседник отводил глаза или говорил что-нибудь обидное. Но Софи сгладила этот неловкий момент, может быть, даже немного флиртуя, и беседа продолжилась.
– И что же ваши дядя и тетя?
– Я иногда вижусь с ними, но мы почти не разговариваем. – Бастиано отломил кусочек булочки и протянул Софи, чтобы она собрала с тарелки остатки острого соуса. – Они вышвырнули меня из дома, когда мне было семнадцать лет. – Он вспомнил скандал, который они закатили, когда узнали о его любовном романе. – Причем заслуженно.
– И что же вы делаете в Риме? – полюбопытствовала Софи. – Приехали по делам?
– Отчасти, – уклончиво ответил Бастиано. Ему не хотелось рассказывать ей о том, что он собирался стать владельцем этой гостиницы, потому что они сразу бы перестали вести себя непринужденно. Так что Бастиано перевел разговор на более личную тему. – Вчера вечером мне дали от ворот поворот.
– Вот это да! – улыбнулась Софи. – Поверить не могу, что вас могли отшить.
– Мое самолюбие тоже потрясено, – признался Бастиано, а потом решил рассказать ей чуть больше. – Она англичанка и живет в замке.
– Как мило, – ответила Софи, а он пожал плечами.
– Мне пришлось бы много поработать.
Софи нахмурилась, не поняв, что именно он имел в виду.
– А каким был ваш жених? – Бастиано стало любопытно, кого бросила Софи.
– Намного старше меня. Ему было больше сорока лет, – скривившись, ответила она.
– Вы поэтому порвали с ним?
– Не совсем.
Софи вспомнила тот момент, когда увидела, какая ее ждет жизнь, и как ей не понравилось увиденное.
Она никогда и ни с кем не обсуждала этот вопрос, и, может быть, не следовало делать этого сейчас, но Бастиано казался ей каким-то близким. Он знал о ней больше, чем ее соседки по квартире, а ведь она прожила с ними почти целый год. И даже Габи была не в курсе всех дел Софи, а в последнее время она вообще как-то отдалилась. Родители тоже никогда не интересовались мнением своей дочери.
– Луиджи пришел к нам на ужин. Он часто ужинал у нас…
Бастиано ничего не сказал и даже сдержался, чтобы не выказать своего удивления. Но разве этому сорокалетнему мужчине не следовало по крайней мере развлекать свою невесту и водить ее в ресторан, вместо того чтобы ужинать у нее дома?
Софи увидела его готовность выслушать ее и решилась пойти на откровенность.
– В тот вечер я неважно себя чувствовала и почти ничего не ела. Когда мать ушла мыть посуду, а братья и отец удалились, чтобы оставить нас наедине, Луиджи спросил, что со мной. Я сказала, что начала принимать противозачаточные таблетки. – Софи покраснела, но не так сильно, как при разговоре со своим женихом. По правде говоря, казалось, что Бастиано абсолютно не напрягается, обсуждая щекотливые темы.
В отличие от Луиджи.
– И какой была его реакция?
– Он рассердился. Сказал, что хотел, чтобы у нас сразу же появились дети. Много детей!
На ее лице отразился такой ужас, что Бастиано не удержался и захохотал.
И опять Софи внутренне затрепетала, наслаждаясь звуком его смеха.
– Я сказала, что нам нужны будут деньги, и я не смогу бросить работу в пекарне, и тут на кухню вернулась моя мать. Она не слышала первую часть нашего разговора, а только то, что я хочу повременить с рождением детей, чтобы ходить на работу. И она сказала, что сама присмотрит за ними. Не то чтобы я не хотела детей, но…
Он остановил ее, когда она пыталась продолжить свое объяснение, потому что в нем не было никакой нужды.
– Софи, вы правильно сделали, что сбежали.
Бастиано был первым человеком, которому она рассказала о том, что произошло год назад, и от его поддержки ей стало тепло, потому что она испытала гордость за свой выбор, а не чувство стыда, навязанное ее родными.
8 
