— Мне кажется, Ревенскар, за тобой следят. Какой-то высокий широкоплечий парень. Кто он, как думаешь?
— Ты уверен?
— Видел вчера, как он шел за тобой по Сент-Джеймсу. Я сидел у окна в кафе. Лица его, к сожалению, не разглядел — на улице были сумерки. Сначала не придал этому значения, но потом снова увидел его, теперь уже у Карлтон-хауса сегодня утром, когда ты беседовал с принцем. Ты откланялся раньше меня, поэтому, когда я вышел, его уже и след простыл.
— Высокий широкоплечий? Хм… Ты не допускаешь мысли, что это просто бродяга?
— Да что ты! — нетерпеливо бросил мистер Вассел. — Судя по одежде, он джентльмен.
— Неужели… — задумчиво протянул лорд Ревенскар. — Нет, это невозможно.
— Веди себя поосторожнее, прошу тебя, — предупредил мистер Вассел.
— Разумеется, — ответил лорд Ревенскар. — Так ты говоришь — высокий широкоплечий… — еще раз повторил он.
Аманда бесшумно закрыла дверь. Конечно, нехорошо подслушивать, но услышанное стоило того — она получила ключ к какой-то странной головоломке, которую пока не могла разгадать.
За лордом Ревенскаром, несомненно, следил Питер. Она в этом не сомневалась. Но с какой целью? Если бы только он доверился ей, она узнала бы правду, пусть и самую жуткую. Даже если он оказался шпионом, она пошла бы за ним на край света.
Аманда всхлипнула и помчалась вверх по лестнице. Но, прибежав в свою комнату, не переодеваясь села за письменный стол.
«Если я сама не могу обрести счастья, — грустно подумала она, подвигая к себе лист бумаги, — постараюсь хоть кого-то сделать счастливым».
Она долго сочиняла коротенькое послание, написав, внимательно его перечитала.
«Сэр! Довожу до вашего сведения, что я обладаю сведениями, имеющими для вас огромное значение. Буду вам чрезвычайно признательна, если вы по получении письма тотчас же заедете ко мне, поскольку завтра вечером я уезжаю из Лондона.
С уважением,
Аманда Берк».
Поставив подпись, она позвонила и попросила вошедшую горничную передать лакею, чтобы это письмо было немедленно доставлено полковнику Грэхему Монро в веллингтонские казармы.
— Письмо необходимо вручить лично адресату и как можно скорее, — сказала Аманда. — И вот еще что, Марта…
— Слушаю, мисс.
Горничная внимательно взглянула на нее, и Аманда, смутившись, пробормотала:
— Не нужно ставить его сиятельство… в известность об этом письме.
— Как прикажете, мисс.
Девушка вышла из комнаты, шурша передником. Аманда со вздохом принялась стаскивать платье. Она бросила его на пол и подумала, что никогда больше не сможет надеть его без содрогания, поскольку платья касались руки лорда Ревенскара.
На мгновение закрыла глаза и вздрогнула при мысли о том, что ее ждет завтра ночью, когда она станет его женой. Кто спасет ее? Как рассказать обо всем Питеру? Если бы она могла написать ему, как полковнику Монро. Но Питер ушел в никуда, не оставив адреса.
«Предатель!» Голос лорда Ревенскара, когда он произносил это слово, был полон презрения. Неужели Питер действительно предатель? Неужели он способен предать родину? И внезапно Аманда поняла — если верит в это, значит она ничем не лучше лорда Ревенскара. Она должна доверять Питеру. Не может такой честный, открытый человек быть изменником своей родины.
— Я должна доверять ему! — Аманда произнесла свою клятву вслух и внезапно почувствовала, что задыхается в доме ненавистного ей человека, подошла к окну, распахнула его. Весеннее солнце веселым потоком хлынуло в комнату. Аманда, всматриваясь в даль, горячо молилась, чтобы ее любовь на крыльях долетела до Питера, как бы далеко он ни находился.
Солнечный лучик ласковой рукой коснулся ее лба. Девушка ощутила неудержимое желание оказаться в сильных и в то же время нежных объятиях Питера, склонить голову на его плечо.
Через полчаса она постучала в комнату леди Стендон.
— Войдите, — послышался тусклый, апатичный голос, до боли знакомый Аманде.
Переступив порог комнаты, она увидела леди Стендон у окна в кресле-качалке. На коленях книга, но она даже не пыталась притвориться, что читает.
— Извините, Аманда, — сказала она, — но мне нужно отдохнуть. У меня очень болит голова, даже глаза открыть больно. Лекарство я уже выпила и надеюсь, что вскоре это пройдет.
— Я вам очень сочувствую. Могу ли чем-нибудь вам помочь?