19 
— Ну конечно же, я люблю его, — сказала Сьерра и сама не поняла, чего было в этих словах больше — истины или лжи. — И я не продаю свою душу! Я даю Фрэнки шанс. Доминик дает Фрэнки шанс.
— А ты как, справишься?
— Все в порядке, дорогая. Я поселюсь в роскошной квартире и буду зваться миссис Доминик — «Денег куры не клюют». Что еще нужно человеку?
— Деньги — это еще не все, — возразила Пэмми, но потом смутилась, потому что они обе знали — в случае Фрэнки самым главным были именно деньги.
Сьерра нежно обняла подругу.
— Я знаю. И Доминик тоже. — По крайней мере, Сьерра надеялась, что это именно так. Она еще раз торопливо обняла Пэм. — Мне надо на работу, а то опоздаю. Увидимся позже. Позвони врачу и скажи, что все улажено.
— Ну, как, нашел себе жену? — усмехнулась Шайла.
— Вообще-то нашел, — невинно улыбнулся в ответ Доминик, непринужденно, пересекая приемную. Потом сгреб со стола Шайлы свою почту и направился в кабинет.
Бросив взгляд через плечо, Доминик увидел, что Шайла смотрит на него, открыв рот от удивления. Он закрыл дверь, но Шайла вновь распахнула ее.
— И кто же она? — Шайла была секретарем Доминика уже семь лет, знала его лучше всех остальных и не особенно с ним церемонилась.
— Ты ее не знаешь, — кратко заметил Доминик.
— Значит, это не настойчивая Марджори. — Шайле не нравилась последняя пассия босса. Она подозрительно сощурилась: — Что же ты сделал — просто потащил к алтарю первую попавшуюся женщину?
— Нет. — Доминик принялся рассеянно просматривать почту, надеясь, что, если не будет обращать внимания на Шайлу, она уйдет сама.
Но секретарша упорно стояла рядом.
— И кто же она?
— Ее зовут Сьерра, — ответил Доминик, когда стало ясно, что Шайла не оставит его, пока не получит интересующие ее сведения.
— Сьерра? Имя какое-то знакомое. — В глазах у Шайлы появилось отсутствующее выражение, словно она мысленно пролистывала записную книжку с именами всех женщин Доминика.
— Сестра моей свояченицы, — наконец снизошел до ответа Доминик.
Глаза у Шайлы стали круглыми.
— Это, которая с пурпурными волосами?
Доминик сердито посмотрел на нее.
— Она стилист. У нее такой имидж.
Шайла стерла со своего лица выражение удивления.
— Конечно, — серьезно проговорила она, но глаза ее поблескивали, и губы насмешливо скривились.
— Она тебе понравилась!
— Я сказала, что это единственная изо всех знакомых мне женщин, которая может поставить тебя на место, — уточнила Шайла.
— По всей видимости, не она одна, — сухо ответил Доминик. — Есть еще ты.
— Значит, помимо меня, — весело заметила Шайла и усмехнулась: — Готова поклясться, папочка был в ужасе.
— Это точно, — признался Доминик.
Шайла рассмеялась.
— Хотелось бы мне при этом присутствовать. — Потом она посерьезнела. — Но ты ведь женился на ней не просто для того, чтобы досадить отцу?
Доминик опять окинул своего секретаря сердитым взглядом.
— Конечно же, нет! — Он не стал распространяться насчет интимной стороны их брака.
На лице Шайлы появилось выражение облегчения. Она кивнула, улыбнулась и одарила Доминика коротким объятием.
— Тогда прими мои поздравления. Я так рада, что ты наконец-то влюбился.
Влюбился? Доминик не мог согласиться с Шайлой, но полагал, что она ждет от него положительного ответа. И чтобы не покривить душой, вытащил одно из писем и сказал Шайле:
— Принеси мне досье на Харкера. У нас есть работа, и она не терпит отлагательств.
Бог свидетель, Доминик весь день пытался заняться именно работой.
Изучая дело Харкера, он крутил в пальцах галстук. И вдруг обнаружил, что размышляет вовсе не о Харкере, а о том, что прошлой ночью вытворяла с этим галстуком Сьерра.
Доминик отбросил папку с бумагами, решив заняться чем-нибудь другим, кроме чтения. Он принялся ходить по кабинету, пытаясь сочинить отзыв, что-то насчет перспективности бизнеса, связанного с индустрией связи, но мог думать только о том, что связывало их со Сьеррой.
Стукнув кулаком по столу, Доминик нажал кнопку внутренней связи и попросил Шайлу принести уже законченные письма, чтобы он мог перечитать их и поставить свою подпись.
Он смотрел на бумаги, но вряд ли улавливал смысл. В его голове мелькали губы Сьерры, ее нежная кожа, россыпь крошечных веснушек у нее на груди… Проклятье! Доминик снова вскочил с кресла, оперся ладонями о столешницу и глубоко вздохнул, пытаясь избавиться от непрошеных мыслей. Ничего не вышло.
19 
