Особенно,... 
74 
— Пару часов назад он открыл глаза и посмотрел на меня, — тихо сообщил Блэйк девушке. В кладбищенской тишине спальни голос его прозвучал неожиданно громко.
— Он узнал тебя?
— Надеюсь, но не уверен. Он смотрел мне в глаза не более минуты.
На глаза Катарины навернулись слезы, она поднесла руку Джона к губам и поцеловала ее. Потом она положила безжизненную кисть себе на колено и замерла. Блэйк в сотый раз принялся внушать себе, что Джон непременно выздоровеет. У него просто нет другого выхода. Он наклонился и запечатлел на лбу Джона, чуть ниже края повязки, поцелуй. Блэйк прикасался к брату нежно, как к маленькому ребенку.
Джон вздохнул. Катарина и Блэйк напряглись.
Джон приподнял веки и устремил взгляд на Катарину. Неожиданно он улыбнулся.
— Привет, — раздался голос Джона. — Это просто возмутительно, что юная леди находится в спальне джентльмена, более того — прямо у него в постели.
Слова слетали с его уст небрежно, словно он выходил из состояния тяжелого похмелья.
Катарина прижала руки к груди, слезы закапали прямо ей на подол.
— Не означает ли твое появление в моей спальне, что я должен поступить как порядочный джентльмен?
Из глаз Катарины безостановочно текли слезы. Даже у Блэйка глаза стали влажными. Джон с удивлением взглянул на брата:
— Что это вы вздумали реветь вдвоем? — Улыбка его внезапно потухла. — Я что, пьян? Я чувствую себя как после хорошей попойки. Что происходит?
— Тебе ввели большую дозу морфия, ты и должен так себя чувствовать, — утешил брата Блэйк.
— Морфия? — переспросил Джон. — У меня такое ощущение, словно я плаваю. Я вижу кровать, но совершенно ее не чувствую.
— Не волнуйся. Скажи лучше, ты хорошо помнишь, что случилось?
Джон беспомощно переводил взгляд с Катарины на брата и обратно.
— Боже милостивый! Да ведь… перила второго этажа рухнули, и мы с Фрэдом полетели вниз, в вестибюль!
— Да, — подтвердил Блэйк, — так оно и было на самом деле. Стэнхоуп скончался. Твое счастье, Джон, что ты остался в живых. Ты ударился головой, поэтому-то она и забинтована. Но ты также ударился позвоночником, и тебе делали операцию.
— У меня сломана спина? — Джон был потрясен.
— Не унывай. Ты уже на пути к выздоровлению. — Блэйк светился счастьем.
— Вы что… хотите сказать, что сломанная спина это ерунда? — Джон с удивлением посмотрел на брата и подругу.
— Нет, конечно, период выздоровления будут долгим и тяжелым, — серьезно ответил Блэйк.
Джон смотрел теперь только на брата. В глазах его была тоска.
— Джон, скажи лучше, как ты себя чувствуешь? — стараясь быть беззаботной, спросила Катарина и тут же вскрикнула, потому что Джон крепко, как тисками, сжал ее руку.
— Джон?
Лицо брата показалось Блэйку лицом чужого, незнакомого человека.
— Головой я чувствую подушку, спиной я чувствую постель, но я вовсе не чувствую собственных ног.
Блэйк замер. Лицо Катарины покрылось смертельной бледностью.
— О Боже! — воскликнул Джон и отдернул руку. Он провел рукой по бедрам. — О Боже! У меня есть ноги, но я их не чувствую! Я не могу двигать своими собственными ногами! Блэйк!
От ледяного холода каменного пола у Виолетты ныли колени. Два дня она провела в маленькой старинной церкви двенадцатого века в непрестанной молитве о полном выздоровлении Джона.
Виолетта была измучена и измождена молитвой. Накануне вечером, молясь, она даже заснула, не поднимаясь с колен. Она так окоченела, что боялась, что не сможет подняться.
Внезапно девушка осознала, что больше не молится. Перед ее глазами застыли образы Джона и Блэйка. Последний молча укорял ее в болезни брата. У Виолетты сосало под ложечкой. Последние ночи ее мучили кошмарные сны. Ей мерещилось, что она снова стала бездомной, голодной, одинокой. Во сне она умоляла Блэйка позволить ей сесть в его экипаж, но он немилосердно оставлял ее одну на улице. Это видение то угасало, то с новой силой вставало перед ее внутренним взором. Виолетта отмахнулась от безжалостного видения и с новой силой принялась молиться:
— Отче наш, Иже еси на небесех…
— Простите, может быть, вам нехорошо? — раздался из-за спины девушки приятный мужской голос.
Виолетта слегка повернула голову и увидела священника в темной рясе.
— Спасибо, святой отец, со мной все хорошо.
Слова Виолетты не соответствовали действительности. Она была слаба, измождена и едва не теряла сознание. Девушка была раздавлена чувством собственной вины.
74 
