23 
— Какого черта! — прошептал Дориан, не веря своим глазам. — Прекрати немедленно!
Но Кевин не собирался от нее отрываться, и прошло еще несколько мгновений, прежде чем Линда, совершенно ошеломленная своей податливостью, нашла в себе силы оттолкнуть его.
Взволнованная и запыхавшаяся, она откинулась на спинку сиденья. Кевин медленно выпрямился. На его лице появилось выражение мрачного удовлетворения. Нечего было и надеяться, что он не почувствовал, как она отреагировала на его поцелуй.
Окинув ее на прощание оценивающим взглядом, он прошептал с обольстительной хрипотцой в голосе:
— Это скорее не «прощай», а «здравствуй».
Он мог бы этого и не говорить. Губы Линды горели, она до сих пор чувствовала сладостный вкус его поцелуя. Как он посмел так вести себя с ней! Унизить ее на глазах у Дориана? Хотя, возможно, он хотел унизить их обоих. Раздельные спальни в отеле ни в чем его не убедили, Кевин по-прежнему считал Дориана ее любовником.
— Прощай, Кевин, — тихо сказала Линда, одновременно поднимая стекло. Она нажала на газ и рванула с места, даже не взглянув в зеркало заднего вида.
— Ублюдок! — сквозь зубы пробормотал Дориан.
Линда не могла с ним не согласиться. Кевину вовсе не обязательно было вести себя так бесцеремонно. Впрочем, зная его, она не особенно удивлялась.
Больше всего ее ошеломила реакция собственного тела.
Плохо, что он застал ее врасплох. Она оказалась настолько наивной, что вообразила, будто Кевин не пойдет на подобную наглость… Кому, как не ей, следовало давно понять, что этот человек способен абсолютно на все!
Но поцеловать ее…
Почему он это сделал? Чего хотел добиться? Разумеется, им двигало не только желание унизить ее…
Мать позвала Линду к телефону.
— Это опять из фирмы грамзаписи, — сообщила она, хмурясь.
Последние три года Линда провела в доме родителей, потому что после аварии оказалась не в состоянии жить самостоятельно, и не только по причине физического недуга. В самый тяжелый период, когда она мучительно боролась за выздоровление, родители стали для нее надежной опорой. Но сейчас даже они были в растерянности, не зная, как справиться с непрекращающимся давлением со стороны студии грамзаписи, которая уговаривала Линду выпустить еще один альбом вместе с Кевином.
Разумеется, все началось с того злосчастного концерта на гастролях. Компания выпустила новый тираж их старого диска, который пошел нарасхват, и вслед за этим Линду стали просить записать новый, в расчете, что он тоже будет иметь успех. За две недели, прошедшие после гастролей, она уже два раза отвечала решительным отказом, но ее не оставляли в покое.
— Снова сказать, что тебя нет дома? — Сильвия вопросительно взглянула на дочь.
Дважды это подействовало, но вряд ли сработает в третий раз. Главная трудность состояла в том, что Кевин уже дал согласие на запись нового альбома, и теперь на Линду стали наседать еще упорнее.
Поведение Кевина не поддавалось никакому логическому объяснению — ни на гастролях, ни после. Линду вовсе не привлекала перспектива регулярно встречаться с ним, чего несомненно потребовала бы работа над совместным альбомом. Она же ясно сказала ему, что отныне намерена петь одна.
Проблема заключалась в том, чтобы каким-то образом убедить в своей правоте компанию грамзаписи. Это было очень важно для Линды, потому что она рассчитывала в ближайшем будущем записать альбом собственных песен.
— Спасибо, мама, пожалуй, я подойду к телефону. — Она устало поднялась и взяла у матери трубку. Сильвии было под пятьдесят, но, несмотря на разницу в возрасте, темно-карие глаза и короткую стрижку, она была поразительно похожа на дочь.
— Помни, детка, ты не обязана делать то, чего не хочешь. — Она ободряюще сжала руку Линды и вышла из комнаты, предоставляя ей возможность поговорить по телефону без свидетелей.
— Конечно, не обязана, — раздался до боли знакомый голос. От неожиданности Линда чуть не выронила телефонную трубку. — Но с твоей стороны будет большой глупостью этого не сделать.
Девушка быстро взяла себя в руки. Она знала, что Кевин намеренно рассчитывал смутить ее, и не желала доставлять ему удовольствие, показав, что это удалось.
— Вот уж не знала, Кевин, что ты стал совладельцем компании грамзаписи. Но тем не менее, мой ответ — нет.
— Я не совладелец. Они просто попросили меня лично побеседовать с тобой, поскольку ты оказалась на редкость несговорчивой. Ты совершаешь ошибку, дорогая, этот отказ — неудачный тактический шаг, — произнес он менторским тоном.
23 
