3 
В настоящее время он учил меня.
«Ты прав, — ответил папа. «Но разве место, на которое ты направляешь заклинание, самый важный аспект?»
«Естественно», — сказал я. «Ведь если ты установишь этот барьер в неправильном месте, он будет бесполезен».
Отец подарил мне взгляд, который заставил меня почувствовать себя совсем тупым. Он был невероятно одаренным заклинателем, и мне повезло, что я могу учиться у него. Как Сиккера, меня хорошо обучили многому, но я получил только самую начальную подготовку в сотворении заклинаний.
К чему он клонит? Я ждал, говоря себе оставаться спокойным, чтобы не взорваться. Это было нелегко: отец и я в последние несколько месяцев много спорили об этом.
«Какой уровень важности занимают звезды в этом заклинании?» — спросил папа, листая свою Книгу Теней, с трудом сохраняя внимательность.
«Какой уровень? Это…» — О, чёртов ад! Мой мозг кричал, слишком поздно осознавая в какую ловушку я попал. Я ненавижу, когда делаю что-либо глупое. Особенно, наиболее особенно перед моим отцом. Я попытался задержать окрашивание моего лица в красный цвет. У меня было два противоречивых чувства: унижение за ошибку перед отцом, и досада о лекции, которую мне сейчас закатит отец.
Но к моему удивлению он сказал, — «Это нелегко, парень. Ты можешь изучать заклинания в течение многих лет и всё ещё делать ошибки, такие, как сейчас. И кто знает? Очевидно могла быть ситуация, когда точное расположение звёзд более важно, чем твоя сила.»
Я кивнул, удивленный этим небывалым проявлением милосердия. «Мама была прекрасной заклинательницей, да?» — я задал этот вопрос мягко, до сих пор чувствуя боль, а также зная, как сильно смерть моей мамы, всего лишь четыре месяца тому назад, повлияла на моего отца.
Глаза отца мгновенно сузились, как будто он внезапно вышел на солнечный свет. Я видел, как его мышцы на челюсти напряглись, а затем расслабились. «Да,» — сказал он, выглядя старше, чем был до этого минуту назад. «Она была такой.» Задумчивая улыбка осветила на мгновение его лицо. «Наблюдение за заклинаниями матери было похоже на наблюдение за мастером, вырезающего сложные фигуры из простого куска дерева. Это была удивительная вещь. Мои родители и учителя преподавали мне основы Вудбейнов, когда я был мальчиком, но именно твоя мать, с ее тысячелетним наследием Винденкелов, преподавала мне красоту чистого заклинательства.»
«Я хотел бы когда-нибудь стать мастером заклинателем,» — сказал я. — «Как мама.»
Отец подарил мне одну из своих редких улыбок, преобразившую его тонкое, разоренное лицо в того отца, которого я так давно знал. «Это было бы достойным подарком, сын,» — сказал он. — «Но у тебя впереди много работы.»
«Я знаю,» — сказал я, вздыхая. Я взглянул на часы и увидел, что у меня осталось полчаса до ухода. В Англии был полдень. Мне нужно было сделать телефонный звонок. «Ах, я думаю, что я позвоню Кеннету сейчас, пока у меня есть шанс», — сказал я небрежно.
По правде сказать, я боялся этого телефонного звонка. Несколько недель назад, после нашего сражения с тёмной волной, я решил оставить свою должность сиккера в Международном совете ведьм. В семнадцать лет я стал самым молодым сиккером в истории, и какое-то время у меня была полная вера в суждение Совета. Я гордился своей работой, сделать мир более безопасным для хороших ведьм. Но это было прежде, чем Совет подвел меня в нескольких ключевых областях: они пренебрегли сказать мне, что нашли моих родителей, из-за такого решения Совета моя мама умерла прежде, чем я смог её увидеть и проститься. Кроме того, они не предупредили Морган и меня, что ей отец — Кьяран МакЭван — лидер тёмного ковена Амарант, сбежал из плена и возможно приближается к Видоуз-Вэйли, чтобы причинить нам вред (или послать на нас тёмную волну, как он пытался сделать раньше).
Отец замолчал на мгновение. Я знал, что он был против моего ухода из Совета, но я также знал, что я больше не мог продолжать служить системе, которой я больше не доверял. Кеннет Мур был когда-то моим наставником и другом, но его не интересовало то, в чём я был заинтересован. «Ты уверен?» — спросил отец.
«Да.»
«Знаешь, еще не слишком поздно изменить мнение», — сказал он. «Работа в Практической магии — это здорово пока что, но в конце концов, ты больше не сможешь испытывать от нее чувство удовлетворения. Даже если ты не хочешь оставаться Сиккером, ты, без сомнения, мог бы найти что-то, требующее от тебя большего. Я просто надеюсь, что ты подумал об этом».
3 
