28 
– Во время учебы, – ответила она. – А лето проводила в поместье в Абруччи. Мне здесь нравилось.
Ей вспомнились вспаханные поля, покрытые снегом горы, точно пронзающие голубое небо. Уединение и тишина отвечали ее натуре.
– Ты скучала? – спросил Рафаэль.
– Да, особенно во время первого года жизни в Нью-Йорке, он был просто ужасным. – Уголки ее губ дрогнули при воспоминании.
– Почему?
– Я плохо говорила по-английски, и школа была большая. Я ощущала себя постоянно потерянной. Меня дразнили, но я не обращала внимания ни на кого, держалась в стороне, и меня перестали замечать. Я стала невидимкой.
Рафаэль нахмурился:
– Да уж, звучит невесело.
– Но мне никогда не было скучно наедине с собой. – Аллегра помолчала. – Ведь так легче, когда ты не зависишь ни от кого?
Он не ответил – лишь посмотрел в окно.
Рафаэль открыл дверцу лимузина, помог девушке выйти и, положив руку ей на предплечье, повел к вилле. На крыльце Аллегра остановилась, вдыхая теплый воздух, наполненный ароматом сосен. Подъездная аллея терялась в деревьях, за которыми виднелись каменистые склоны гор. Вилла была величественной и просторной, выложенной из больших, потемневших от времени камней, двойные двери из цельного дерева – тоже со шрамами времени – приветливо открыты. Возле входа стояла румяная улыбчивая женщина с седеющими волосами, уложенными в пучок на макушке, и рядом с ней – высокий, худой мужчина, который при виде Рафаэля кивнул и поклонился.
– Это Мария и Сальваторе, мои экономка и садовник, – объяснил Рафаэль Аллегре.
Он говорил на итальянском, и, несмотря на то что это был ее родной язык, девушка вначале замешкалась.
Первой подошла Мария, громко приветствуя гостью, восхищаясь ее животиком, и поцеловала девушку в обе щеки. Аллегру тронуло такое теплое приветствие, и она ощутила себя чуть менее одинокой.
– Сейчас не время осматривать виллу, – произнес Рафаэль. – Ты устала, я покажу тебе твою комнату и позову врача.
– Я в порядке, – начала возражать Аллегра, потому что сейчас она была как раз в настроении все осмотреть.
Из просторного холла она увидела уютную гостиную с большими диванами кремового цвета и французскими дверьми, открывающими террасу. С другой стороны виднелись яркие желтые стены кухни, из которой можно было через такие же двери попасть в огород. Аллегра чувствовала приятное волнение и желание познакомиться с новым домом. Как приятно было ощутить все это после снедавшей ее неясной тревоги!
– Тебе нужно отдохнуть, – сказал Рафаэль тоном, не допускающим возражений, и, взяв Аллегру под руку, повел ее по сбегающей вниз лестнице на второй этаж, в спальню.
Затем он вышел, и Аллегра осмотрелась. Комната не уступала по размеру спальне в отеле Нью-Йорка. На небольшом возвышении стояла огромная кровать, в стороне виднелся камин, перед которым, наверное, так уютно сидеть зимой, широкие окна открывали потрясающий вид на сад внизу. Положив локти на подоконник, Аллегра выглянула из окна и увидела поблескивающий водой бассейн и заросли бугенвиллеи и гибискуса на крутых склонах холмов. Воздух был теплым, напоенным ароматом розмарина и сосен. Казалось, она попала в рай.
– Врач осмотрит тебя сейчас, – послышался голос Рафаэля.
Повернувшись, она увидела седовласого доктора со строгим выражением лица. Сжимая старомодный саквояж, он стоял в дверном проеме.
У Аллегры внезапно упало сердце. Однако делать было нечего, и пришлось пройти ряд скучных процедур. Рафаэль все это время стоял и наблюдал за ней.
– Я и впрямь в порядке, – попыталась воззвать к доктору Аллегра, когда тот убрал стетоскоп. – Все хорошо.
– Ну и как она? – повернулся к мужчине Рафаэль.
Девушка сердито стиснула зубы. С каких это пор ее слова не воспринимаются всерьез?
– Немного обезвожена, – отозвался врач. – И нуждается в отдыхе.
Рафаэль кивнул:
– Спасибо.
Как только доктор ушел, он повернулся к Аллегре:
– Я попрошу Марию принести воды. Ты должна выпить по крайней мере два стакана.
Она сложила на груди руки.
– Я могу и сама о себе позаботиться, Рафаэль.
Уголок его рта дернулся вниз, а бровь приподнялась.
– Ты собираешься воевать со мной из-за бокала воды?
– Да, потому что ты обращаешься со мной как с дурочкой. Не хочу, чтобы надо мной суетились.
– Я просто хотел, чтобы после поездки тебя осмотрел врач. В чем проблема?
Аллегра смотрела на него, не зная, что ответить. В его словах был смысл, но вот его манера держать себя – высокомерие, с которым он с ней обращался, – просто выводила из себя.
28 
