34 
– Да. – Она повернула к нему свои обалденные глаза и – да, сердце впрямь умеет пропускать удары. – Приятно познакомиться.
– Привет. Мы с твоим братом дружбу водим.
– С которым?
– Да в общем-то с обоими, но с Форрестом больше. И еще хочу тебе сразу признаться, что я без ума от твоей бабушки. Вот подумываю, как бы ее умыкнуть от Джексона и удрать вдвоем на Таити.
Красиво изогнутые губы и печальные глаза на миг оживились, самую малость.
– Тебя можно понять.
– Грифф живет в старом доме Трипплхорна, – добавила Эмма-Кейт. – Он решил вдохнуть в него новую жизнь.
– Так ты умеешь чудеса творить?
– Насколько инструменты позволяют. Надо тебе как-нибудь зайти взглянуть. Дело потихоньку движется.
Она улыбнулась, но большие глаза на этот раз остались печальными.
– Значит, ты просто создан для своей работы. Ну ладно, мне пора. Меня ждут у бабули в салоне.
– Ты вот что, Шелби, заходи, когда ребята тут закончат, мы с тобой спокойно поболтаем. – Битси суетилась. – Надеюсь, ты опять частенько будешь к нам захаживать? Как раньше, а? Помни: ты здесь родная.
– Спасибо, мисс Битси. Приятно было познакомиться, – повторила она, обращаясь к Гриффу, и повернулась идти.
– Я тебя провожу. – Эмма-Кейт сунула матери сумки. – Здесь нарезка, готовые салаты и куча всякой готовой к употреблению еды. С голоду не помрешь, пока тебе новую плиту не установили. Я сейчас.
Всю дорогу Эмма-Кейт хранила молчание.
– Привет бабушке! – произнесла она, открывая дверь.
– Передам. – Шелби шагнула за порог и обернулась. На фоне радушного приема Битси сухость Эммы-Кейт производила еще более болезненное впечатление. – Я хочу, чтобы ты меня простила.
– Зачем?
– Затем, что ты моя лучшая подруга. Другой такой у меня не было и нет.
– Это было давно. Люди с годами меняются. – Тряхнув взлохмаченными волосами, Эмма-Кейт сунула руки в карманы. – Послушай, Шелби, тебе здорово досталось, я тебе искренне сочувствую, но…
– Ты должна меня простить! – Гордость требовала просто уйти, но любовь этого допустить не могла. – Я поступила не по-дружески. Подруги так не делают. Я обошлась с тобой по-свински и прошу меня простить. Я всегда буду перед тобой виновата. Мне нужно, чтобы ты меня простила! Я тебя прошу: вспомни, какой была наша дружба до моего предательства, и прости меня. Хотя бы начни со мной разговаривать, расскажи, чем ты все эти годы занималась и как у тебя дела. О большем я не прошу.
Эмма-Кейт вгляделась в лицо подруги. Ее карие глаза были задумчивы.
– Скажи мне одну вещь. Почему ты не приехала, когда умер мой дед? Он тебя любил. И ты тогда была мне нужна.
– Я хотела. Но не смогла.
Эмма-Кейт медленно качнула головой и шагнула назад.
– Нет, этого для прощения недостаточно. Ты объясни, почему ты не могла сделать то, что наверняка считала важным, а ограничилась цветами и открыткой? Разве этого достаточно? Ответь мне правду, только на один этот вопрос.
– Он мне не разрешил. – От стыда Шелби залилась краской, сердце защемило. – Он сказал «нет», а у меня не было ни денег, ни силы воли ему воспротивиться.
– Ты никогда не страдала отсутствием силы воли.
Ту девушку, которая не страдала отсутствием силы воли, Шелби теперь вспоминала очень смутно.
– Наверное, я ее поистратила. Ты не поверишь, но, чтобы вот так стоять и умолять тебя о прощении, мне приходится собирать эту силу воли по крупицам.
Эмма-Кейт глубоко вздохнула.
– Ты помнишь гриль-бар «Бутлеггер»?
– Конечно.
– Давай завтра там встретимся. В половине восьмого. Попробуем хоть немного разобраться с нашими проблемами.
– Мне надо спросить у мамы, сможет ли она посидеть с Кэлли.
– Ах, ну да. – В голос Эммы-Кейт вернулись ледяные нотки, от которых Шелби пробрал холод – куда больший, чем от этого весеннего дождя. – Кэлли – это, наверное, твоя дочка? Которую я никогда не видела?
И стыд, и раскаяние вспыхнули с новой силой.
– Я готова просить у тебя прощения столько раз, сколько ты захочешь его услышать!
– Я буду в баре в половине восьмого. Если сумеешь – приходи.
Эмма-Кейт вернулась в дом, прислонилась спиной к двери и дала волю слезам.
Последний напольный шкаф Грифф собирал и устанавливал в блаженной тишине – Эмма-Кейт взяла огонь на себя и повезла мамашу по магазинам. Он устроил себе перерыв и пил прямо из бутылки спортивный напиток «Гаторейд», критически оглядывая проделанную работу.
34 
