Особенно,... 
134 
– Какого черта? – задал риторический вопрос Бегли.
В приемной толпились мужчины в военном камуфляже или в охотничьих костюмах. Большинство были с ружьями. Филин заметил одного с луком сложной современной конструкции и колчаном со стрелами. Все были возбуждены и говорили одновременно.
Бегли попытался локтями проложить себе путь сквозь толпу к дежурному, который, судя по всему, стал мишенью всеобщего недовольства. Предприняв несколько безуспешных попыток пробиться через толкучку, старший спецагент заложил четыре пальца в рот и издал оглушительный свист. Шум мгновенно стих. С топотом, напоминающим бег табуна мустангов, всепогодные горные башмаки повернулись на сто восемьдесят градусов.
Теперь, когда глаза всех присутствующих в помещении устремились на него, Бегли назвал себя. Его голосом можно было резать стекло. Позже, когда все уже кончилось, Филин рассказывал сослуживцам, что никогда еще «яйцерезка» не была такой убийственной.
– Пусть кто-нибудь мне объяснит, что здесь, черт побери, происходит! – проревел он.
Толпа раздалась, давая дорогу человеку, который проталкивался сквозь нее навстречу Бегли. Хотя он был наряжен, как парашютист, Филин узнал в нем Эрни Ганна.
– Мистер Бегли, мистер Уайз, – поздоровался он. – Эти люди – волонтеры. Они помогали искать Миллисент, пока буран не заставил нас прервать поиски. Вчера мы узнали, кто ее похитил. Мы собрались этим утром, чтобы помочь поймать Бена Тирни.
Должно быть, сразу после вчерашней встречи с ними Ганн уведомил всех своих друзей, что именно Бен Тирни был злоумышленником, похитившим его дочь. А они уведомили своих друзей. Заглянув в лица собравшихся, Филин прочел в них решимость линчевателей, нацеленных на поимку намеченной жертвы и отправление своего собственного правосудия.
Не обращая внимания на остальных, Бегли обратился к Ганну:
– Я понимаю, вы доведены до крайности…
– Со всем уважением к вам, мистер Бегли, вы не можете понять. Ваша дочь дома, она жива и здорова.
– Поправка принимается, – согласился Бегли на редкость миролюбиво. – Я уважаю ваше стремление во что бы то ни стало разыскать Миллисент. Я также уважаю преданность ваших друзей и соседей, которые добровольно жертвуют своим временем и помогают вам в поисках. – Он обвел взглядом присутствующих. – Но, джентльмены, этим утром вы напоминаете мне толпу линчевателей. На данный момент мистер Тирни не является подозреваемым. У нас нет неопровержимых доказательств против него. Я хочу это подчеркнуть. Люди услышали его имя в связи с нашим приездом сюда, слухи расползлись, как лесной пожар, об этом передали по радио, ситуация вышла из-под контроля. Мы приехали в Клири только допросить его, заставить его прояснить для нас кое-какие вопросы, чтобы вычеркнуть из списка подозреваемых.
В ответ раздался чей-то голос в задних рядах толпы:
– Вот и мы того же хотим. Допросить его.
Это двусмысленное замечание вызвало волну смешков.
Бегли, явно раздосадованный помехой, возразил:
– Чтобы поговорить с человеком, ружья с оптическим прицелом не нужны. Через час сюда прибудет вертолет. Я собираюсь подняться в нем на вершину. Если Тирни действительно в коттедже, до недавнего времени принадлежавшем шефу полиции Бертону, мы потребуем от него сотрудничества и допросим по всей форме в соответствии с законом. Ему будут гарантированы все конституционные права. Вот так все и будет. Так и только так, мистер Ганн. Если вы и ваши друзья попытаетесь вмешаться и воспрепятствовать нашей миссии или взять дело в свои руки, я приму любые меры, какие сочту нужным, чтобы вас усмирить. Это дело полиции. Поэтому…
– А где чертова полиция? – сердито перебил его Ганн.
– Прошу прощения?
Ганн широко раскинул руки в стороны.
– Эти люди пришли сюда сегодня утром, чтобы предложить свои услуги вам и полиции. Но нашего шефа полиции нигде нет.
Филин и Бегли переглянулись в изумлении.
– Что значит «его нигде нет»?
– Именно то, что я сказал, – ответил Ганн. – Никто, даже его собственные люди, не видели Датча и ничего о нем не слышали со вчерашнего вечера, когда он сказал дежурному, что идет домой спать.
– Он велел нам зайти за ним, если он понадобится. – Из толпы материализовался офицер Харрис. Он сменил полицейскую форму на водонепроницаемый лыжный костюм и меховую шапку-шлем с опущенными наушниками, как и у большинства присутствующих, поэтому его невозможно было отличить от остальных. – Я ездил к нему домой, только что вернулся. По-моему, там давно никого не было. Камин не топлен, в нем даже золы нет.
134 
