Особенно,... 
42 
– Нет, я в порядке. – Она отерла слезы со щек. – Даже хорошо, что ты заговорил о моей девочке. Мой психотерапевт советует мне почаще говорить о ней с кем-нибудь из близких и называть ее по имени – Эми. Это необходимо, чтобы как-то справиться. – Лилли повернула к нему лицо и встретила взгляд Тирни. – Знаешь, когда она умерла, люди старались не говорить со мной о ней. Не глядя мне в глаза, выражаясь иносказательно, они говорили о моей утрате, о моем горе, о моем трауре, но никто не называл Эми по имени. Наверное, они думали, что щадят мои чувства, а на самом деле мне было так необходимо поговорить о ней!
– А Датч?
– Что – Датч?
– Как он справился с этим?
– А что говорят в «Аптеке Ритта»?
– Там говорят, что он крепко сдружился с виски.
Лилли горько усмехнулась:
– Сплетники в «Аптеке Ритта» строго придерживаются фактов. Да, он начал сильно пить. Это стало сказываться на его работе. Он начал делать ошибки, подставлять себя и своих товарищей. Он стал ненадежен. Несколько раз он получал замечания, потом ему вынесли официальное порицание, потом понизили в должности. После этого он совсем впал в депрессию и стал еще больше пить. Он покатился вниз по наклонной плоскости. В конце концов его уволили. Как раз сегодня он мне сказал, что, если бы не Эми, наш брак длился бы вечно. Может, он и прав. Как в брачном обете, нас действительно разлучила смерть. Ее смерть. Боюсь, мы стали типичной парой, чей брак не выдержал потери ребенка. Мы так и не оправились. Ни вместе как супруги, ни каждый из нас. – Лилли оторвала взгляд от тлеющих углей и посмотрела в глаза Тирни. – Я что-нибудь пропустила? Злостным сплетникам из «Аптеки Ритта» известны условия нашего развода?
– Нет, но они над этим работают. Во всяком случае, они рады, что Датч вернулся к ним.
– А что насчет меня?
Тирни лишь пожал плечами вместо ответа.
– Да брось, Тирни, ты же видишь, я толстокожая. Выдержу.
– Они говорят, что это ты подала на развод. Ты настояла на нем.
– Значит, я самая бессердечная сука из всех когда-либо существовавших бессердечных сук.
– При мне они выражались не совсем так.
– Но почти так, не сомневаюсь. Жители Клири наверняка взяли сторону своего земляка. – Лилли вновь задумчиво смотрела на огонь. – Решение о разводе было принято не в гневе и не из злости. Я это сделала ради того, чтобы выжить, пусть и в одиночку. Датч так и не смог оправиться от смерти Эми и не давал оправиться мне. – Ей хотелось, чтобы Тирни понял то, чего никак не хотели понять все остальные. – Я стала для него подпоркой. Ему легче было опираться на меня, чем обратиться за профессиональной помощью и излечиться. Он стал для меня непосильным бременем. Я не могла тащить на себе еще и этот воз и продолжать собственную жизнь. Отношения стали ненормальными для нас обоих. Нам лучше было расстаться, хотя Датч по-прежнему отказывается признавать, что нашему браку пришел конец.
– Его можно понять.
Лилли отреагировала болезненно.
– Прошу прощения? Что ты имеешь в виду? – в голосе Лилли зазвучали напряженные нотки.
– Трудно обвинять его в том, что он сбит с толку.
– А почему это он сбит с толку?
– Любой мужчина на его месте был бы сбит с толку. Ты с ним развелась. Больше того, именно ты потребовала развода. И тем не менее сегодня, как только ты попала в беду, ты первым делом позвонила ему.
– Я объяснила почему.
– Все равно это сводится к одному: ты посылаешь своему бывшему мужу противоречивые сигналы.
Она ясно объяснила, какие причины заставили ее позвонить Датчу и попросить о помощи. Что ей за дело, поверил ей Тирни или нет? Она твердила себе, что его мнение для нее ничего не значит, и тем не менее его замечание задело ее. Она бросила взгляд на свои часы, но так и не поняла, какое время они показывают.
– Час уже поздний.
– Ты рассердилась.
– Нет, я устала. – Лилли взяла со стола свою сумку и начала рыться в ней.
– Мне не следовало так говорить.
Она отложила сумку и посмотрела на него.
– Да, Тирни, тебе не следовало так говорить.
Лилли ждала извинений, но он заговорил жестко и непримиримо:
– Что ж, Лилли, тут уж ничего не поделаешь. Знаешь, почему я лежу на этом собачьем коврике у очага, вместо того чтобы сесть рядом с тобой на диван? Знаешь, почему я даже не попытался тебя утешить, не обнял, пока ты оплакивала Эми? Только потому, что я сбит с толку не меньше, чем Датч, который не знает, как ты к нему относишься.
42 
