45 
— Не знала, что ты с ним знаком.
— Мы с Джейкобом знакомы уже давно, — напряженно произнес он. — Помнишь, я рассказывал тебе о человеке, который чуть не украл у меня этот дом? Человеке, который увел у меня из-под носа собственность, которую я собирался купить?
— Значит, это был мой отец?
— Да. — Подойдя к бару, Саймон налил себе скотча и залпом выпил его, но алкоголь не помог ему избавиться от внутреннего холода. — Когда я узнал, кто ты, — продолжил он, переведя взгляд с пустого стакана в своей руке на нее, — у меня появилась идея воспользоваться тобой, чтобы отомстить твоему отцу.
Тула поморщилась. Даже находясь в другом конце комнаты, он почувствовал ее боль и возненавидел себя за то, что заставил ее страдать. Но он уже не мог остановиться. Он должен сказать ей все. Говорят, что чистосердечное признание помогает облегчить душу. Это неправда. Вместо этого оно рвет ее на части.
— Сегодня я сказал ему, что сплю с тобой. — Он сделал небольшую паузу, чтобы посмотреть, как Тула это воспримет. Ее единственной реакцией на его слова было выражение тихой печали на лице.
— Разумеется, ему нет до этого никакого дела, — ответила она, нарушив напряженное молчание. — Мой отец отрекся от меня, когда я предпочла «тратить впустую свои способности, занимаясь написанием примитивных книжек для сопливого отродья», как он выразился.
— Тула…
Он слышал в ее голосе застарелую боль, видел в ее глазах печаль. Все в нем умоляло его подойти к ней, заключить ее в объятия. Любить ее так, как она того заслуживает. Но он знал, что после его слов она этого уже не захочет, и мысленно проклинал себя за то, что все так вышло.
— Джейкоб идиот, — пробормотал Саймон, затем добавил: — И я тоже. Я не хотел тебе этого рассказывать, но ты имеешь полное право все знать.
— Лучше поздно, чем никогда, — печально произнесла она.
Стиснув зубы, Саймон нашел в себе силы сказать:
— Я не хотел причинять тебе боль.
— Возможно, нет, — сказала Тула. — Это просто побочный эффект, который возник в процессе достижения тобой цели. Я нисколько не удивлена. Я еще во время нашей первой встречи поняла, что ты такой же, как мой отец. Вы оба умеете только делать деньги и использовать людей.
Саймон направился к ней, но остановился, когда она начала инстинктивно отступать назад. Разве он имеет право с ней спорить после того, что сделал? Возможно, он даже хуже, чем отец Тулы. Он знал, какая она удивительная, но лгал ей, использовал ее.
Брэдли прокрутил в голове свой разговор с Джейкобом Готорном. Он видел собственными глазами, что это за человек. Он понял, что если ничего не поменяет в своей жизни, то в конечном итоге станет таким же холодным и бессердечным, как Джейкоб Готорн.
Тщательно подбирая слова, он начал:
— Я знаю, что у тебя нет оснований мне верить, но я уже не тот человек, каким был в день нашей первой встречи. Более того, я не хочу быть тем человеком.
— Саймон, — мягко произнесла она, качая головой.
— Позволь мне закончить. — Глубоко вдохнув, он продолжил: — Есть много вещей, которые я хочу тебе сказать, но, боюсь, больше не имею на это права. Поэтому у меня остался только один способ доказать тебе, что я не такой, как твой отец. Я тебя отпускаю.
— Что?
— Черт побери. — Издав резкий смешок, он запустил пальцы в волосы. — Так будет правильнее всего. — Он заглянул ей в глаза. — Мы оба знаем, что я готов заботиться о Натане. Я найму для него лучшую няню, и ты сможешь вернуться домой. Это все, что я могу для тебя сделать.
Туле показалось, что мир пошатнулся на своей оси. Ей было больно узнать, что мужчина, которого она полюбила всем сердцем, спал с ней только для того, чтобы отомстить ее отцу, причинившему зло его семье. Что все ее надежды и мечты рассеялись как дым.
Теперь он гонит ее от себя и от Натана и говорит, что делает это для ее блага.
Боль заполнила черную пустоту в груди, где когда-то было сердце. Обиженная, униженная и уставшая от того, что ее предают самые близкие люди, Тула тяжело вздохнула.
— Неужели ты не видишь, Саймон? — печально прошептала она. — Даже сейчас ты ведешь себя как мой отец.
— Нет… — начал он, но она перебила его, не желая слушать больше никаких объяснений.
— Ты отпускаешь меня не ради меня, а ради самого себя. Ради успокоения своей совести. Чтобы убедить себя в том, что ты лучше моего отца.
— Тула, это не…
45 
