99 
— Может оказаться так, что она — человек, — сказал Сварог. — Но есть другие, устроенные совершенно иначе.
— Если что, попробую еще убойные приемчики, — безмятежно ответила Канилла, словно отмахнулась. — Вы же знаете, у меня по боевой рукопашке результаты неплохие. Ну, а если и это не поможет, наши люди будут рядом. Это не дворец, а большущий капкан. Скрутят, отнесут в виману, и она тут же стартует. А уж на Таларе его быстренько разговорят. Вы же сами говорили, что нам нужен пленный. Что скажете?
— План заманчивый... и довольно толковый, — сказал Сварог задумчиво. — Может закончиться успехом... при условии, что они нас не подслушивают.
— Даже если подслушивают, подглядывают и будут знать заранее, что мы задумали, — какие тут неприятности? Не будут же они на нас набрасываться прямо на балу, вообще в городе. Просто будут знать, что мы знаем, и в соответствии с этим вести игру дальше. Мы же еще здесь не обосновались толком, вы не вручали королю верительных грамот, он только готовит пышную церемонию. А приказ я соблюдаю старательно...
Сварог знал, о чем она — на последнем инструктаже перед отлетом он отдал строжайший приказ всем без исключения: на Нериаде всем до единого ни словечком не упоминать о задуманной операции, о пребывавшей не так уж далеко от Нериады боевой флотилии — именно допуская, что их могут подслушать...
— А если они не смотрят и не слушают — шансы на успех огромные, — сказала Канилла. — Я бы на их месте на такую безобидную приманку клюнула: молодая, красивая, глупенькая, блудливая... И одета соответственно. У них женщины одеваются, как тысячи лет назад — платья до пола, вырезов практически нет. А я поеду в нашем платьице. Кто запретит высокой Госпоже Небес? Я ж на них буду действовать убойно, не хуже «Белого шквала»...
Она крутнулась волчком — медленно, так что короткое платьице и не взметнулось. Сварог вздохнул, ничуть не скрываясь. С Каниллой ему порой бывало трудновато, чисто психологически. Сотрудник отличный, ценный, к дисциплине относится со всем уважением, но частенько при обсуждении самых сложных вопросов и дел держится так, что посторонний, впервые с ней столкнувшийся, сочтет взбалмошной, легкомысленной, безалаберной. Тут уж действовали въевшиеся в подсознание армейские рефлексы: в армии всегда недолюбливали редкое несоответствие формы и содержания. Люди в погонах обычно, в отличие от штатских, не видят ничего смешного в одной из статей «Воинского артикула» Петра Первого: дабы не смущать начальство, подчиненный должен иметь вид лихой и придурковатый...
— Дело опасное... — сказал он скорее машинально, чем возражая.
— На Той Стороне, по-моему, было опаснее, — сказала Канилла. — Но вы разрешали туда идти не только мне, но и Янке... А уж там гораздо легче было заработать нож под ребро... Вы мне что, запрещаете?
— Да нет, — сказал Сварог, сдавшись окончательно перед ее несокрушимой, в общем, логикой. — Разрешаю. Вообще-то могут и на меня клюнуть...
Он подошел к овальному зеркалу и еще раз с удовольствием обозрел свою физиономию, точнее, чужую. По-человечески она Сварогу не нравилась, от нее тошнило, но вот с точки зрения дела — лучшего и не придумаешь...
Уж его-то эти, из Радианта, прекрасно знали в лицо, так что соваться на Нериаду в своем подлинном облике было бы не самоубийством, конечно, но моментальным провалом. А потому специалисты своего дела изготовили ему «маску» — постоянную, снимавшуюся заклинанием. Великолепная рожа: за лигу видно, что ее обладатель глуп, как пробка, но преисполнен самомнения, чванства, тупой гордыни — то есть великолепный экземпляр для вербовки. Занятно: при изготовлении «маски» в качестве прототипов использовались сразу три реальных фигуры, благородные лары, обладавшие вышеперечисленными качествами в полной мере. Один из них — небезызвестный барон Копер, которого, по уму, давно пора бы загнать в замок Клай, тюрьму Лоре или, по крайней мере, выслать на Сильвану за все его художества на земле, но, увы, нет юридических зацепок. От него Сварогу достались еще и дурацкие усики — коротенькие, не достигавшие углов рта, закрученные в виде запятой. Хоть какую-то пользу принес, скотина...
Он отвернулся от зеркала, шагнул к креслу. Тут его и накрыло...
Словно могучий порыв ветра пронизал насквозь ставшее бесплотным, как туман, тело, ворвался в мозг, промчался меж ребрами и вырвался со спины — но этот шквальный порыв был не холодным, а приятно теплым, всепроникающим, растворившим на миг в чем-то, чему названия не было изначально...
99 
