Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
68 
– Многоуважаемый господин Плассек… переносчиком добра… средства… чудесное чувство… доставляет вам радость. Ваш преданный читатель. Постскриптум: А что, интересно, говорит по этому поводу ваша мама?…
Мануэль наблюдал за ней, пристально сощурив глаза, но из ее реакции мало что можно было извлечь в дополнение к тому, что Мануэль уже и так знал.
– И что ты скажешь, мама, про это послание? – спросил я.
– Это преданный читатель, который хочет тебе добра и рад за тебя.
– И за тебя.
– И за меня.
– И кто? – спросил Мануэль.
– Если бы он хотел, чтобы о нем узнали, он бы уже сделал это, – уклончиво ответила она.
– Дядя Гери написал ему ответ и спросил, не передать ли вам привет от него, но он не ответил на это, – сообщил Мануэль.
Мне нравилось, как он называет меня «дядя Гери».
– Значит, он не хочет, чтобы его узнали.
– А ты правда не знаешь, кто это может быть? – спросил теперь я, но спросил скорее за нетерпеливого Мануэля.
– Если честно, я даже не хочу это знать, – призналась она.
– А почему? Ведь, может быть, он и есть даритель, – заметил Мануэль.
– Да, может быть. Но я не хочу знать также, кто даритель или дарительница.
– А почему нет?
– Потому что так лучше для нас всех, – сказала она.
– Что лучше для нас всех?
– Если мы не будем знать, кто это.
– А почему это лучше? – допытывался Мануэль.
– Потому что тогда это может быть кто угодно, – ответила она.
Глава 13
Предполагаемый благодетель разоблачен
«Привет, Герольд, спасибо за твою вчерашнюю эсэмэску. Часы, проведенные с тобой, с Юлией и Мануэлем, доставили мне большое удовольствие. С вами мой вечер был бы наверняка веселей. Что ж, еще один урок жизни. Я надеюсь, мы скоро увидимся, может быть, выпьем кофе? Сердечно, Ребекка».
К сожалению, «Новое время» дало мне лишь час времени, чтобы провести это необычайно радостное утро понедельника в постели с моим мобильником, носителем хотя бы известия от Ребекки, раз уж не разговора с ней самой. Затем позвонила Клара Немец, и я по ошибке нажал кнопку «принять» вместо обычного по понедельникам «отказаться», чем безвозвратно испортил себе день.
– Алло, Герольд, ты уже читал «Люди сегодня»? – спросила она.
– Нет, с чего бы вдруг?
Это действительно было гротескное предположение, гораздо вероятнее я мог бы оказаться случайным свидетелем неожиданного солнечного затмения.
– Они представили нам спонсора.
– Кого-кого?
– Анонимного спонсора.
– Да что ты? И кто же он?
– Бертольд Хилле.
– Кто?
– Бертольд Хилле.
– Бертольд?
– Хилле, – сказала она.
Я попытался рассмеяться, но этот прикол даже мне показался слишком мрачным.
– Анонимным благодетелем явно был Бертольд Хилле, – повторила она.
В первый момент мне ничего не пришло в голову, по крайней мере, ничего приемлемого для моего мозга. Итак, на какое-то время я оказался в шокированном состоянии и поклялся себе выйти из него не раньше, чем окажусь в баре Золтана. Правда, путь до этого спасительного берега был еще очень долгим.
– Ты можешь зайти к нам в редакцию?
– Когда? – спросил я.
– Лучше всего сейчас.
– Это обязательно?
– Я думаю, это действительно необходимо, – ответила она.
* * *
Титульная страница газеты создавала видимость, что раскрыта одна из величайших загадок криминальной истории. Самый жирный из заголовков гласил: «Предполагаемый благодетель обнаружен». На мой взгляд, тут было налицо грубое противоречие, поскольку либо предполагалось, кто был благодетелем, либо обнаружилось, а то и другое вместе было возможно только в СМИ, а именно – в такой грязной газетенке, как «Люди сегодня». Под заголовком был размещен огромный портрет Бертольда с надменной ухмылкой и сигарой в руке. Фото было – сообразно природе оригинала – крайне непривлекательным, среди прочего и потому, что сделать его более привлекательным было невозможно. У Бертольда было одно из тех немногих лиц, которым пошло бы только на пользу, если прикрыть их черным прямоугольником; было бы хоть немного симпатичнее. Но, может, я был в этом не вполне объективен.
Остальная полоса состояла главным образом из тревожных обрывков слов, набранных жирным шрифтом:
«Люди сегодня» – эксклюзивно: эффект разорвавшейся бомбы в серии пожертвований.
Не что иное, как подарки для бедных грязными деньгами.
68 
