37 
Ангус повернул ее к себе и разбудил поцелуями.
– Ты снова нужна мне, – пробормотал он, прикусывая нежную мочку уха.
Анабелла почувствовала, как набухают груди, как твердеют соски от желания, звучавшего в его низком голосе.
– У меня нет прав отказывать вам, милорд, – прошептала она, покорно прижимаясь к его твердому телу.
– Я хочу, чтобы ты была полна вожделения ко мне, как я к тебе! – почти свирепо заявил он.
– В таком случае, – дерзко ответила она, – заставь меня почувствовать это вожделение!
Да что это нашло на нее?
Но она немедленно выбросила из головы все мысли о приличиях. Этот большой красивый мужчина – ее муж. Он хочет владеть ее телом, и Анабелла, к собственному изумлению, поняла, что так же сильно хочет этого, как он сам. Она чувствовала, что ей нужно многому научиться у него. И следует показать себя способной ученицей.
– Любите меня, милорд Дун, – потребовала она.
Он изумленно уставился на нее. Он более чем счастлив тем, что она так жаждет слиться с ним. Особенно когда она обхватила его руками, смело гладя спину и ягодицы, подражая его прежним ласкам. Довольный Ангус перекатил ее на спину и стал целовать, пока она не задохнулась. Он раздвинул коленом ее ноги, и она покорно их развела. И тут же удивила его еще больше, протянув руку, чтобы взять его плоть. А когда захотела отнять руку, он почти взмолился:
– Нет! Нет! Мне так нужны твои прикосновения.
Он поймал маленькую ладошку и притянул к своему «петушку» и мошонке.
– Ты не сердишься? – тихо спросила она. – Я очень хотела дотронуться до тебя.
Ее пальцы так нежно ласкали…
– От вожделения он становится все больше, правда?
Его обдало жаром.
– Да, – выдавил он.
Иисусе, он продолжает твердеть. Раньше это никогда не происходило так быстро! Какое волшебство так быстро возбудило в нем страсть, такую огромную страсть?
Теперь он жалел о каждом мгновении последних двух месяцев, когда мог заняться с ней любовью. Но нет! Он мудро поступил, выждав, дав ей возможность узнать его лучше. Потеря девственности открыла Анабелле источник страсти.
Ее пальцы, гладившие его «петушок», рождали восхитительный хаос эмоций. Он не знал, сколько еще сможет вынести эту сладкую пытку.
Наконец он овладел собой и, сжав ее руки, поднял их над головой, оседлал и вонзился в ее влажное жаркое лоно. И застонал, когда стенки сомкнулись вокруг его плоти. Анабелла блаженно вздохнула. Она была слаще и теплее любой женщины, которую он близко знал.
Она обхватила его ногами, наслаждаясь взаимным желанием. Значит, это и есть страсть. Неудивительно, что женщины не способны связно рассказать о том, что испытали. Это действительно неописуемо.
Он отпустил ее руки, и теперь она могла теснее прижаться к нему. Ее пальцы мяли его широкие плечи.
Он хотел быть нежным, потому что она только что стала женщиной, но не мог сдержаться, когда ее ноги сомкнулись на его талии. Он стал входить в нее. Глубже. Жестче. Глубже. Жестче… пока она не стала издавать легкие стоны наслаждения, что только подтолкнуло его на дальнейшие подвиги. Ее ногти вонзились ему в спину. Тело приподнялось, чтобы встречать каждый выпад.
Он сказал, что больше боли не будет, и ее не было. Его яростное, страстное желание заставляло ее изнемогать от восторга. Она и не предполагала, что соитие может быть столь восхитительным. Голова ее кружилась. Тело, казалось, вот-вот взорвется от наслаждения. Как это может быть? Но она действительно взорвалась, обуреваемая мириадами эмоций, смысл которых оставался непонятен. Она взмыла в небо. Она летала. И была абсолютно свободна.
Ангус зарычал, когда его пульсирующий «петушок» излился глубоко в нее, наполняя ее тайный сад своим сладострастным приношением. Содрогнувшись, он удовлетворенно вздохнул.
Анабелла разразилась слезами.
– Иисусе! Я сделал тебе больно?
Его «петушок» до сих пор подрагивал, и он пока не мог выйти из нее.
– Нет, нет, – заверила она, все еще всхлипывая. – Просто я никогда не знала такого чистого наслаждения, которое только сейчас пережила. Скажи, что ты тоже испытал такое счастье и я не забрала все для себя, алчная душа! Это было бы так несправедливо!
Он слабо рассмеялся.
– О, милая, я не припомню, когда бы женщина так ублажала меня. Я с нетерпением ожидаю новых моментов вместе. Твоя невинность была огромным даром, Анабелла. Я благодарю тебя за это. Но проснуться перед рассветом и найти, что ты жаждешь разделить со мной страсть, – дар, которого я не ожидал. Я еще раз благодарю тебя.
37 
