48 
Гейбриел насупился; Диана упорно отводила глаза в сторону. Затем она убрала руку с его плеча, отвернулась и посмотрела в окно. Она так молода, а ей пришлось взвалить на свои плечи заботу об отце, который все больше замыкался в себе, и о двух непослушных младших сестрах. И все же, рассказывая о своих близких, она не проявляла ни досады, ни раздражения, Гейбриел слышал в ее голосе лишь любовь и одобрение. Он еще ни разу в жизни не встречал девушку, подобную Диане… И вряд ли когда-нибудь встретит!
А Диана очень скоро станет его женой.
Он всерьез сомневался, что заслуживает такого счастья, тем более что к выбору жены отнесся довольно поверхностно. Но его можно будет назвать совершенным болваном, если он воспримет неожиданный подарок судьбы как нечто само собой разумеющееся.
Гейбриел с нежностью смотрел на затылок Дианы, казавшийся таким беззащитным. Он любовался ее мягкими золотисто-рыжими волосами, на фоне которых ее кожа казалась особенно белой. Безупречными линиями ее полуобнаженных плеч и рук. Ее горделивой осанкой и женственными изгибами фигуры. Неожиданно он понял: ему все равно, где они находятся и зачем приехали сюда. Он хочет – нет, жаждет – близости с Дианой, как никогда еще в жизни ничего не жаждал!
Глава 10
Гейбриел так долго молчал, что Диана испугалась. Наверное, она опять чем-то вызвала его недовольство. Интересно, чем? Тем, что приготовила ему вечерний костюм, чтобы он переоделся к ужину, как только вернется от матери? А может, она ошибается и он злится не на нее, а на самого себя?
– Милорд… – начала она и вдруг тихо ахнула, полуобернувшись и увидев, что Гейбриел неслышно подошел к ней вплотную. Он очутился так близко, что она явственно ощутила жар, идущий от него, жар, который опалил ее даже сквозь платье. Медленно подняв голову и посмотрев ему в глаза, она рассмотрела даже черные кольца, окружающие темно-синие радужки и придающие его глазам такое волнующее и тревожное выражение. Диана невольно потупилась, но взгляд ее уткнулся в четкий рисунок его красиво вылепленных губ, которые – теперь она знала это! – иногда бывают такими ласковыми и нежными.
Внезапно она опомнилась. Совсем неподходящие воспоминания и мысли лезут ей в голову, когда они вдвоем в его спальне!
– Диана!
Она покосилась на него из-под длинных ресниц, по спине пробежал холодок. Она узнала знакомую хрипотцу в его голосе. Похоже, она ошибалась и Гейбриел вовсе не злится на нее, он испытывает нечто совершенно другое…
Она облизнула губы кончиком языка и быстро сказала:
– Вам в самом деле пора переодеваться к ужину.
– Охотно – если вы и дальше соизволите заменять мне камердинера! – Гейбриел на миг закрыл глаза, и Диана не успела разглядеть выражение его потемневших глаз.
Она едва не задохнулась; во рту внезапно пересохло, потому что ей показалось, что даже воздух в комнате сгустился, наполнившись жарким ожиданием.
– Конечно, я помогу вам, если нужно…
Он едва заметно улыбнулся:
– Особой нужды в вашей помощи нет, но почему бы нам не воспользоваться тем, что мы одни и нам никто не мешает?
Диана расслышала чувственные нотки в его голосе, и ее снова обдало жаром. Все, кроме него, исчезло, словно куда-то провалилось. Она видела и ощущала только его одного.
– В таком случае повернитесь, пожалуйста.
Те несколько мгновений, пока Гейбриел не сводил с нее взгляда, показались ей вечностью. Наконец он едва заметно кивнул и повернулся к ней спиной. Диане подумалось: едва ли он так доверяет многим людям.
Когда Диана робко коснулась его ворота, Гейбриел почувствовал, как дрожат ее руки. Едва заметно она погладила завитки его темных волос на затылке, и он с трудом удержался от стона удовольствия. Визит к матери оказался бесплодным: ему не удалось не только побеседовать с ней, но и понять, рада ли она его приезду. Когда, вернувшись к себе, он увидел, что Диана ждет его, он испытал странное и незнакомое чувство радости. Непривычного тепла. Весьма странные ощущения для человека, последние восемь лет привыкшего холодно сторониться не только врагов, но и друзей.
Гейбриел оказался так высок, что Диане пришлось встать на цыпочки, чтобы спустить с его плеч превосходно сшитый сюртук и помочь ему выпростать руки. Касаясь его широких плеч, мускулистой груди и длинных рук, она понимала, как близка к нему. Кровь прилила ей к лицу, когда он развернулся к ней лицом, очевидно ожидая, что после сюртука она снимет с него жилет. Охвативший ее жар не был связан с чувством стыда оттого, что ей пришлось исполнять услуги камердинера, зато связан с теми интимными удовольствиями, на которые он ей намекнул.
48 
