23 
Она испуганно взглянула на него, и ей показалось, что он хочет замаскировать злостью какое-то совсем другое чувство. Он тоже не отрываясь смотрел на нее.
Его высокомерие взорвало ее.
— Зачем ты преследовал меня вчера и сегодня, изображая Зорро? Ты напугал меня так, что я чуть не упала с обрыва!
— Черт возьми! — прошипел он, хватая ее за плечи и прижимая к себе. — Это все ты. Я сам чуть не погиб, спасая тебя.
Его прикосновение заставило ее пульс учащенно биться. Когда она попыталась оттолкнуть его, он прижал ее еще крепче. И только когда она перестала делать попытки освободиться, он ослабил свои объятия. Они таяли от ощущения друг друга.
— Тебе не надо было следовать за мной наверх, — сказала она вяло.
Он взглянул на край обрыва.
— Поверь мне, я бы не делал этого, если бы не помнил твою страсть к опасностям.
— Почему ты вчера не открылся мне? Его губы скривились в ироничной улыбке.
— Чтобы ты встретила меня поцелуем? — спросил он, не сводя с нее глаз.
Она густо покраснела от смущения, потому что смысл его жадного взгляда был ясен для нее.
— Ты ведь знаешь, я бы убежала, — пробормотала она.
— Конечно, ты была с Эдуардом, а цифра три — не самая лучшая для рандеву двух старых любовников. Я предпочел рискнуть, чем делить тебя с кем-то еще.
— Рандеву между… — она захлебнулась от ярости, не закончив фразу. — Как ты смеешь заявлять мне такое! — Она попыталась освободиться из его рук, но он до боли вцепился ей в спину.
— Как бы я мог выяснить при Эдуарде, что высокопоставленная женщина, о которой я так много раз читал в журналах по виноделию, и есть та самая Дина Кирстен? Остался ли хоть след от той маленькой разбойницы, которую я хорошо помню? — Он нежно рассмеялся.
— И как ты собираешься это выяснить? — спросила она прерывистым голосом, изо всех сил стараясь высвободиться.
— Я думал, ты этого не спросишь, — пробормотал он и снова уставился на ее дразнящие губы.
Он притянул ее так крепко к себе, что каждый его мускул вжался в ее тело, и вдруг она вся задрожала, отнюдь не от ярости. Возбуждение, которое он всегда вызывал в ней, вспыхнуло с новой силой.
— Как это вульгарно, отвратительно… — со злостью начала Дина, пытаясь оттолкнуть его.
Она высвободила руку, чтобы дать ему пощечину, но он схватил обе руки и скрутил их за спину.
— Бесполезно бороться со мной. Дина. — Его голос был мягок и неестественно спокоен. — Именно это я и намеревался получить от тебя. — Его вызывающий взгляд скользнул по ее напуганному лицу и остановился на дрожащих губах. — Все, чего я хочу, — это поцелуя. Считай, что это плата за жизнь.
Она отвернулась.
— Ну уж этого ты не получишь.
— Не получу?
Время остановилось и воцарилась тишина, когда он накрыл ее всем телом и властно сжал в объятиях. В его позе было что-то примитивное и завоевывающее.
— Дина, Дина… Я никогда не думал, что все еще могу так хотеть… — Он так и не окончил фразу, и ее недосказанность, казалось, рассердила его. Он еще крепче обхватил ее.
Он со звериной настойчивостью впился в ее нежные губы. Она пыталась бороться, но его стальные объятия сковывали ее. Чем яростнее она пыталась освободиться, тем нежнее он не давал ей этого сделать, пока она наконец не обмякла в его руках. Только победив ее сопротивление, он отпустил ее.
— Я буду тебя всегда ненавидеть за это, — прошипела она.
— Ты и так меня ненавидишь, дорогая, так что какая разница, одной причиной больше, одной меньше, — ответил он сухо.
Она рассвирепела.
— Ты чудовище, тебе следовало бы выцарапать глаза.
— А ты не изменилась, — сказал он язвительно. — Вся твоя утонченность просто поза. Ты все та же маленькая дикая кошка, которую я покорил восемь лет назад.
— А ты все такой же жестокий хулиган, которого я по глупости вытащила из помойки! — заорала она с отвращением.
— Вовсе не жестокий, дорогая, а Беверли-Хиллз отнюдь не помойка.
— Жестокий, грубый, подлый…
— Ну чем мы не общество восхищения друг другом? — дразнил он.
В приступе злости она ударила его по загорелой щеке так сильно, что у нее заболела ладонь, несмотря на толстую перчатку.
Он быстрым движением схватил и больно стиснул ее руку.
— Никогда больше не смей этого делать.
— Не буду, — воскликнула она, — если ты уйдешь от меня.
— Именно этого я и не собираюсь делать, дорогая.
— Морган, я давным-давно решила не иметь с тобой ничего общего.
23 
