Последние отзывы

  14  

Но он дорожил памятью нашей матери, которая умерла слишком рано. Мы с Джоном ее не помнили, но никогда не сомневались, что отец ради нее и нас готов броситься под поезд. Он был одержим своим делом. Для него исторические постройки в Адирондаке символизировали дух плотничества. Мы могли любить или ненавидеть его, но не уважать его преданность своему делу было невозможно. Он учил нас отвечать за свои слова, чувства и дела, создавать целые миры топором, пилой и голыми руками. Отец закончил всего восемь классов, так что не мог описать свое восхищение архитектурой «девчачьими» красивыми словами, которых не терпел, но мы видели его уважение и трепет перед старыми домами. Он восхищался каждой деталью.

В первый же день, когда меня занесло в Ков, я увидел Кафе на Перекрестке, дружественный форпост среди всей этой дикости, вспомнил отца и почувствовал, как отступает одиночество. Дым поднимался из труб кафе, машины уже забили парковку, но я не остановился на завтрак. Руби-Крик Трейл, старая грунтовая дорога, пересекавшаяся с Трейс возле кафе, увела меня в то утро в лес.

Я всего лишь искал уединенное местечко, где можно было бы бросить свой спальник. Я не знал тогда, что следую за призраками по пути настолько древнему, что самые ранние французские разведчики писали о нем в 1700-м. А до того чироки вырезали путевые метки на скалистых обрывах. Петроглифы еще виднелись – на камнях, которые были слишком велики, чтоб их украсть, – и они заворожили меня. Я съехал с Руби-Крик и оказался в глубокой сказочной лощине, поросшей папоротником.

Заблудился.

Оставив мотоцикл, я взобрался на утес, чтобы сориентироваться. А на вершине с удивлением обнаружил заброшенное поле. Молодые елочки сражались с высокой травой. На покосившихся ореховых столбах ограды блестела роса. Столбы выгорели до серого цвета. Пастбищный луг исчезал за изгибом леса, словно зеленая река, огибающая утес, и я просто не мог по нему не пройтись.

Шагать пришлось долго, но, взобравшись на следующий холм, я замер. Там, глядя на меня с противоположного края долины, заросшей гигантскими дубами и тополями, сияя в бледных рассветных лучах, среди выбеленных временем амбаров и обрушившихся беседок, среди остатков когда-то пышных цветочных клумб на дворе мерцал волшебными оттенками золотого и розового классический рукотворный коттедж.

Такие дома порой показывают в фильмах – вы видели множество подобных в любом районе Америки. Это сильные, маленькие, гордые дети практичности и красоты. Некоторые украшены резьбой и завитушками, некоторые – нет; этот, скрытый посреди высокогорных ферм, был настоящей жемчужиной плотницкого искусства.

Я помчался к нему, как сумасшедший влюбленный, я прорывался сквозь заросли густой травы и путался в елках. Взлетев на широкие каменные ступени, я стоял и глазел на изогнутую арку высеченного из камня навеса над крыльцом. Я с десяток раз обошел дом по периметру, восхищаясь тяжелыми балками и перемычками, крышей, которая отдаленно намекала на азиатские пагоды. Я гладил камни каминной трубы и фундамента, срывал длинные лозы, которые тянулись до самой крыши и угрожали закрыть широкое остроконечное окно мансарды.

И плевать мне было, что кто-то может возмутиться проникновением в частные владения. Я прикладывал ладони к глазам, заглядывая в окна, любовался мраморными полами и ореховыми панелями на стенах, встроенными шкафами из вишневого дерева и колоннами в дверных проемах. Я повторял: «Вы только посмотрите на это, Господи, вы взгляните на это», словно все призраки с дороги пришли сюда со мной на экскурсию.

И наконец, когда у меня уже закружилась голова от восхищения, я смог отойти и полюбоваться самими окнами. Витражи перекликались друг с другом, формируя единый геометрический рисунок. Солнце отражалось в крупных, размером с горошину, рубинах и сапфирах, вставленных в оконные переплеты. Дом был украшен ожерельем из рукотворных окон, декорированных местными драгоценными камнями. Мой старик, хоть и скрипел на мои художественные описания, но наверняка восхитился бы этим домом, как и я. Но дому срочно требовался ремонт. Упавшая ветка дуба пробила дыру в крыше. Несколько окон треснули. Термиты уничтожили несколько стропил.

Этот дом нуждался во мне.

Дом Нэтти на Холме Дикарки – так его называли. Я выяснил это, когда вернулся в кафе за информацией. Толпа туристов заскрипела, когда я вошел в главный зал через переднюю дверь. Борода, волосы, старые джинсы, налитые кровью глаза, потертая косуха. Знаю, я выглядел как источник проблем. Кто-то нырнул через черный ход и предупредил Дельту, что Ангел ада забрался в ее столовую.

  14