Особенно,... 
49 
— Эти полномочия, — сурово ответил лорд Мельбурн, — я готов сложить с себя в любой момент, Кларинда, и передать их либо вашему мужу, либо кому-нибудь, кто будет лучшим опекуном, чем я. Вы только назовите имя этого человека, и я немедленно сложу с себя полномочия в его пользу. Кого вы можете предложить?
Кларинда нетерпеливо отвернулась и еще раз взглянула в окно.
— Я никого не знаю, — сказала она сердито, — но вас я… не хочу.
— Это весьма очевидно, — сказал лорд Мельбурн, — однако уверяю вас, Кларинда, я бы не принял на себя обязанности вашего опекуна, если бы не чувствовал, что вы крайне нуждаетесь в заботе.
— Это только потому, что теперь я богата, — обронила Кларинда. — Когда я была бедна, никто не беспокоился обо мне.
— Ну почему же, я ведь беспокоился о вас с того момента, как вас узнал, — ответил лорд Мельбурн.
В его голосе прозвучала насмешливая нотка, и Кларинда почувствовала, что краснеет.
— Я была груба… и неблагодарна… — со стыдом сказала она. — Пожалуйста… считайте, что я не произносила… этих слов.
— Конечно, я забуду о них, но лишь при условии, что вы выслушаете о моих планах. Боюсь, Кларинда, что, несмотря на вашу неприязнь ко мне, у вас нет другой альтернативы, поэтому вам придется принять мои предложения.
Кларинда отошла от окна и снова села на диван, будто он вынудил ее это сделать.
— Я привезу вас в Лондон, — объяснил лорд Мельбурн, — потому что вы должны расширить свой жизненный горизонт — в ваших же интересах. Вы познакомитесь с девушками своего возраста и с мужчинами, которые, несомненно, найдут вас очень привлекательной.
В его голосе прозвучало что-то холодное и даже саркастическое, что заставило Кларинду бросить на него быстрый взгляд.
— Моя бабушка поможет вам купить подходящие наряды для того, чтобы дебютировать в свете.
— Но я ведь должна быть в трауре в связи с кончиной моего дяди Родерика, — прервала его Кларинда.
— Об этом он тоже написал в своем завещании, — ответил лорд Мельбурн. — Он особо отметил, что никто не должен носить траур после его смерти или пребывать в состоянии скорби какой бы то ни было период.
— Все это сделали вы! — воскликнула Кларинда. — Вы знали, что если я буду носить траур, то не поеду в Лондон.
— Наоборот, именно дядя настоял на этом пункте своего завещания, потому что он думал о возможных расходах, — ответил лорд Мельбурн.
И снова, почувствовав, что она была груба, Кларинда залилась румянцем.
— Я думаю, — продолжал лорд Мельбурн, — что ваше представление о светском обществе изменится.
— Сомневаюсь, — пылко ответила Кларинда. — Я знаю вас и знала Николаев — двух респектабельных джентльменов, которые не расположили ко мне высший свет — если я правильно называю то общество, в которое вы направляетесь.
Она помедлила, ожидая реакции, но, не дождавшись ни слова в ответ, продолжала:
— Я знаю, что мне, как женщине, пристало бы стремиться посещать балы, маскарады и ассамблеи. Но я не хочу общаться с людьми, которые приходят в восторг от подобных развлечений. Я хочу остаться здесь, в деревне, где не буду чувствовать себя неприкаянной, где джентльмены наподобие вашей светлости не заставят меня испытывать неловкость из-за моего простого платья и немодной прически.
Снова она помолчала, словно ожидая его ответа, а затем произнесла:
— Я хочу жить спокойно, без опасения, что делаю что-то не так, без необходимости вести вежливые беседы с людьми, с которыми у меня нет ничего общего.
Она говорила горячо, напряженно сжимая руки.
Но потом поняла, что лорда Мельбурна ее протест едва тронул.
— Если после нескольких месяцев пребывания в Лондоне вы скажете мне то же самое, — сказал он мягко, — тогда мы пересмотрим ваши планы на будущее.
— Вы думаете, что сможете делать со мной все, что захотите? — с возмущением воскликнула она. — И полагаете, что я ничего не скажу в ответ? Но, кроме всего прочего, именно мои деньги будут потрачены на всю эту чепуху.
— Будем надеяться, что ваши деньги научат вас вести себя так, как подобает разумной женщине, а не истеричной школьнице, — ответил лорд Мельбурн.
Ей показалось, будто он ударил ее, и, видя, как он поднимается с места, она обрушилась на него с безотчетным гневом:
— Я ненавижу вас, вы этого не понимаете? Пусть кто-нибудь, кто-нибудь другой будет моим опекуном… но не вы! Я ненавижу вас, я презираю вас! Я никогда не забуду и никогда не прощу того, что вы сделали с моей подругой.
49 
