Последние отзывы

  30  

Одетая в белые брюки и голубую шелковую блузку, Трейси присоединилась к Кендалу в гостиной. Несколько минут спустя сердце ее забилось, как сумасшедшее, когда в комнату вошел длинноногий улыбающийся Мэтт. Он поздоровался, потом сделал им напитки, а Трейси наблюдала за каждым движением его мускулистого тела.

Мэтт улыбнулся ей, когда передавал бокал с белым вином. На нем были темные брюки и зеленая рубашка с длинными рукавами и перламутровыми застежками. Он сел на свое обычное место и вытянул ноги, и когда он поставил свой напиток на край стола, Трейси заметила что-то белое, обернутое вокруг кисти его правой руки.

— Мэтт, у тебя забинтована рука? — спросила она.

— Я поцарапал ее о колючую проволоку.

— Винди, должно быть, был в ударе. Ему страшно нравится оказывать первую помощь, — сказал Кендал. — Он тогда достает свой чемоданчик и лечит всех подряд.

— Я знаю, — засмеялся Мэтт. — Но я забинтовал руку после того, как принял душ, так что Винди тут ни при чем.

— Бог мой, — сказала Трейси. — Я видела в редакции, как мужчины уходили с работы домой после пореза руки бумагой. Насколько серьезна твоя рана?

— Кодекс ковбоя гласит, что, если не умрешь до утра, значит, рана совсем не опасна, — засмеялся он.

— Воистину, это так, — серьезно добавил Кендал.

— Он же болен, серьезно болен, — пробормотала Трейси, но Кендал услышал ее и восхищенно присвистнул.

— У меня жареная свинина и домашний яблочный пирог для вас, — сказала Элси из дверей. — И салат, приготовленный мисс Трейси Тейт.

— А мы готовы, — сказал Мэтт, поднимаясь со стула. — Ты сама приготовила салат, Трейси?

— Ну и что? Ведь все знают, что вершки морковки должны быть такой же длины, как ладонь. Вот тогда она доделана?

— Доделана?

— Забудь это, Мэтт. Это огородный жаргон.

— Ну, вот, — сказала Элси, когда все уселись за стол, и она поставила тарелку Кендала перед ним. — Все в порядке? Позовите меня, если буду нужна. Мэтью, у тебя бинт. Что случилось?

— Ничего. Просто Винди отрабатывал свою технику врачевания на мне.

— Дай-ка я посмотрю, — решительно сказала Элси.

— Я голоден! — запротестовал Мэтт.

— Давай руку!

— Сдавайся, сынок, — со смехом сказал Кендал. — Ты уже должен был давно понять, что с Элси спорить бесполезно.

— Человек может умереть от голода, — заворчал Мэтт, расстегивая запонки на манжете.

«Мой Бог», — прошептала Трейси, когда Элси задрала рукав рубашки Мэтта.

Повязка была шириной в шесть дюймов, и свежая кровь проступала через несколько слоев марли. Элси крепко нажала на это место пальцами, и Мэтт буквально взвился в кресле.

— Черт возьми, ты делаешь мне больно! — закричал он.

— Рана плохая, — задумчиво сказала Элси.

— Она не болела, пока ты не стала нажимать на нее, — все еще ворчал Мэтт, убирая руку и застегивая запонку.

— После обеда, на кухне, я получше осмотрю твою рану, Мэтт, — сказала Элси, выходя из комнаты.

— Папа, женись на этой женщине, чтобы держать ее под контролем, — взмолился Мэтт.

— Не могу, — сказал Кендал, — Я сам знаю, когда встречу свою половину. Дай ей осмотреть свою рану, и она успокоится.

— Маленькая рана! — закричала Трейси. — Да она же огромная! Неужели вы не видите эту кровь? Это ужасно. Мэтт, ты должен показаться доктору или…

— Мэтт, женись на этой женщине, чтобы держать ее под контролем, — с ехидцей сказал Кендал.

Оба раскатисто захохотали, а Трейси стала пунцовой и, чтобы ничего не говорить, засунула целую ложку картошки в рот.

Мэтт, как обычно, ввел отца в курс дела о событиях на ранчо, потом они вернулись в гостиную, чтобы выпить кофе. Когда Мэтт сел в кресло, он посмотрел на руку и увидел, что кровь проступает даже через рубашку.

— Черт, — сказал он. — Я только что купил эту рубашку. Теперь она запачкана кровью, и ее трудно будет отстирать.

— Подложи свой носовой платок, — невозмутимо сказал Кендал.

— Но… — опять начала Трейси, но не закончила мысль и только отчаянно махнула рукой.

Мэтт сделал так, как велел отец, и продолжал наслаждаться бренди. Трейси вся эта сцена показалась странной. Человек истекал кровью, его беспокоила боль, а он сидел и переживал по поводу испачканной рубашки. Что бы здесь случилось, если бы кто-нибудь поранил или сломал ногу? Может быть, они отметили бы это событие карандашом на календаре, чтобы вернуться к нему, когда им позволит свободное время?

  30