Особенно,... 
62 
Тео внимательно оглядел ее, будто старался понять, насколько она пострадала, затем обвел глазами окрестности.
– Оставайся у меня на виду. Мы вместе дойдем до дома. – Вскочив в седло, он направил коня в сторону ельника.
Энни чувствовала себя слишком уязвимой, оставаясь на поляне, но возвращаться к коттеджу по болотистой пустоши было бы еще большим безрассудством. Подождав, когда ноги перестанут дрожать, она метнулась к деревьям у развилки, где начиналась дорога, ведущая к Харп-Хаусу.
Довольно скоро ее догнал Тео. Энни ожидала, что, не найдя ее на поляне, он станет ворчать, но тот не сказал ни слова. Спешившись, он пошел рядом с ней, ведя Танцора в поводу.
– Ты что-то нашел? – спросила она.
– Ничего. Тот, кто это сделал, скрылся задолго до моего появления.
Когда они вышли на подъездную дорожку, Тео сказал, что ему нужно еще немного пройтись, чтобы успокоить разгоряченную лошадь.
– Встретимся в доме, – добавил он. – Нам надо поговорить.
Энни не хотелось заходить в дом, где пришлось бы разговаривать с Джейси. Пока Тео водил Танцора кругами по двору, она проскользнула в конюшню. Там, как и много лет назад, пахло лошадьми и пылью, но поскольку зимой все денники, кроме одного, пустовали, запах чувствовался слабее, чем прежде. Рассеянный свет тонкой паутинкой тянулся из окна над шаткой деревянной скамьей, где они с Тео разговаривали в далекий летний день, незадолго до того, как Энни поспешила на свидание в пещеру.
Спустив с плеч рюкзак, она позвонила на материк в полицию, воспользовавшись номером, который внесла в память телефона после взлома в коттедже. Дежурный полицейский, ответивший на звонок, терпеливо выслушал ее заявление, но не проявил к нему ни малейшего интереса.
– Это наверняка дети шалили. Там у вас на Перегрин-Айленде Дикий Запад, но, полагаю, вы и сами знаете.
– В это время дети в школе, – возразила Энни, стараясь не показывать раздражения.
– Только не сегодня. Учителя со всех островов собрались еще утром на Монхегане[17], где проходит ежегодная зимняя конференция. В школах отменили занятия.
Эта новость немного успокоила Энни. Приятнее было думать, что в нее стрелял дорвавшийся до оружия ребенок, а не взрослый с куда более зловещими намерениями. Полицейский пообещал во всем разобраться, когда прибудет на остров в следующий раз.
– Обязательно известите нас, если случится что-нибудь еще, – сказал он в заключение.
– Например, если меня все же подстрелят?
Дежурный рассмеялся:
– Не думаю, что вам стоит об этом беспокоиться, мэм. Конечно, островитяне народ грубый, но обычно они не убивают друг друга.
– Полный придурок, – пробормотала Энни, убирая телефон. В этот миг в конюшню вошел Тео, ведя за собой Танцора.
– Чем я провинился на этот раз?
– Не ты. Я звонила в полицию на материк.
– Могу себе представить, как прошла беседа. – Он завел лошадь в единственный денник, устланный соломой. Хотя в конюшне стоял холод, Тео сбросил куртку, повесил ее на крюк и принялся расседлывать мерина. – Ты уверена, что кто-то пытался тебя подстрелить?
Энни вскочила со скамейки.
– Ты мне не веришь?
– С чего бы мне тебе не верить?
«Потому что я никогда не верила твоим словам». Энни подошла к деннику Танцора.
– Похоже, следов ты не нашел, как и ружейной гильзы. Верно?
Тео снял с лошади попону.
– Ну конечно, я сразу увидел гильзу. Это первое, что бросилось мне в глаза в толстом слое грязи.
– Тебе не обязательно столь явно демонстрировать свой сарказм. – Поскольку Энни сама почти всегда разговаривала с ним язвительным, едким тоном, она ожидала, что Тео огрызнется, но тот лишь проворчал, что она просто насмотрелась полицейских телесериалов.
Пока Тео снимал с мерина сбрую, Энни обвела глазами другой денник, тот, где когда-то они с Риган нашли щенков. Теперь там стояла швабра, громоздилась горка ведер, вставленных одно в другое, да витали горькие воспоминания. Она отвела взгляд.
Понемногу успокоившись, Энни стала наблюдать, как Тео медленно водит скребницей по бокам лошади, заботливо счищая каждое пятнышко, каждый комок застывшей грязи. Его чуткие пальцы нежно касались шкуры Танцора. Под конец он ласково потрепал мерина по шее, что-то тихо шепча ему на ухо. При виде этой трогательной сцены Энни обронила слова, о которых тотчас же пожалела:
– Я не думала всерьез, что это ты.
– Конечно же, думала. – Отложив скребницу, Тео опустился на колени, чтобы проверить копыта лошади. Убедившись, что в копытах не застряли камешки, он вышел из денника и устремил на Энни острый, как скальпель, взгляд. – Хватить болтать ерунду. Ты должна рассказать, что происходит.
62 
