Последние отзывы

  30  

– Извини, что так задержался. Я не нашел миссис Бэйнс и сварил кофе сам… Элизабет, ты… плачешь? – Роган принес в библиотеку кофейный поднос и сейчас недоверчиво рассматривал мокрые щеки Элизабет.

Она потрогала щеку и удивилась: «Надо же, действительно плачу!»

– Извини, я просто не понимаю, зачем кто-то решил это сделать? – Элизабет в замешательстве оглядывалась вокруг. – Книги никому не мешают, никому не приносят вреда. Только дают знания. Развлекают. В них вся моя жизнь! – Она немного поколебалась и неуверенно добавила: – Они – мои друзья. – И опять по ее щекам покатились тихие слезы.

Роган поставил поднос и пробрался к ней. У Элизабет было очень бледное лицо и слегка дрожали руки. Он понял, что вся эта история действительно ее очень расстраивает. Роган знал и ценил книги, но, как и многие, считал, что без них вполне можно обойтись. Элизабет же говорила о книгах с любовью. Ей было больно, что они валяются на полу. Она называла их друзьями…

В жизни Рогана было не много людей, которым он верил. Конечно, это Эйс, Грант и Рики. Ну и еще несколько парней, с которыми он когда-то служил.

Какую жизнь вела – или еще ведет – Элизабет, если ее друзья книги, а не люди?

– Эй, это совсем не конец света! – Он приподнял подбородок Элизабет и заглянул ей в лицо. – Еще несколько часов, и мы наведем кое-какой порядок.

От его прикосновения у нее загорелась кожа. Она понимала, что нужно немедленно отодвинуться от него. Но темный взгляд Рогана и ощутимое тепло его тела действовали на нее как наркотик. И она ничего не могла с этим поделать.

Элизабет облизнула сухие губы:

– Я уверена, что тебе следует заняться своими делами…

Он поморщился:

– Вроде того, чтобы разбирать личные вещи отца? Уверяю тебя, у меня нет никакого желания это делать. Я вообще не собирался этим заниматься.

«Его отец! – вдруг вспомнила Элизабет. – Он умер всего несколько дней назад, а я плачу над какими-то книгами! Тот факт, что отец с сыном не были близки, ничего не меняет…»

Она отступила от Рогана:

– Наверное, ты думаешь, что я совершенно бесчувственная, если рыдаю над книгами, тогда как ты переживаешь ужасную личную потерю.

– Как ты сказала, книги не приносят вреда, – хрипло пробормотал Роган.

«Да, сказала. И плакала из-за книг. Что же он теперь будет обо мне думать? Что я очень грустный человек. Печальный и унылый…»

Роган мягко спросил:

– Кто тебя так обидел, Элизабет? Кто-то, кого ты любила? Или твой отец?

До сих пор Элизабет никому не позволяла приближаться к себе слишком близко, чтобы не влюбиться. За это она должна благодарить отца…

Ее отец добивался руки ее матери и женился на ней потому лишь, что та была богатой наследницей. Он испортил жизнь и Стелле, и Элизабет. Разве этого мало? Элизабет считала, что достаточно. Вот почему она с детства книги любила больше, чем людей.

– Никто меня не обижал, Роган. – Она подошла к подносу. – Какой кофе ты любишь?

Он усмехнулся:

– Меняешь тему?

– Да. – Она и не собиралась изворачиваться.

– Значит, никто тебя не обманывал и не бросал с разбитым сердцем?

Она поджала губы:

– Нет еще.

Темные глаза Рогана весело вспыхнули.

– Хочешь сказать, что сегодня утром я воспользовался случаем?

Элизабет почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она поняла, что на шпильки Рогана лучше не отвечать.

– Кажется, я спрашивала, какой кофе ты любишь, – несколько церемонно сказала она.

– Черный без сахара.

Роган понял, что на сегодня интересующая его тема исчерпана. Но он и так узнал об Элизабет больше, чем той, возможно, хотелось бы.

Вспоминая утреннее происшествие, он пришел к выводу, что Элизабет, без сомнения, способна на глубокие чувства, но обычно держит их под строгим контролем и скрывает. А еще он понял, что ей больше нравится описание эмоций, чем сами эмоции.

Ну что ж, его это устраивает. Эмоции Элизабет Браун его не интересуют. Дразнить ее сейчас не стоит: это было бы такой же ошибкой, как и то, что утром он вздумал заняться с ней любовью. В будущем надо постараться этого избегать.

– Если у тебя есть дела, то здесь я управлюсь сама, – сказала Элизабет и увидела, что он нахмурился.

– Какие, например? А здесь что, больше нечего делать? – угрюмо поинтересовался он. – Какого черта меня держат за ребенка?!

Она пожала плечами:

  30