50 
– Откровенно говоря, я думаю, у герцога нет ни малейшего шанса победить, – сказала Клеона, – если его противник – ваша светлость.
Герцогиня протянула сухонькую костлявую руку и сжала пальцы Клеоны.
– Ты ведь поможешь мне, девочка, правда? – спросила она.
– Чем только смогу, – пообещала Клеона. – Но вы же знаете, как мало я могу.
– Вовсе нет, – возразила герцогиня. – Красивая женщина может многое. Когда ты остаешься наедине с Сильвестром, подольстись к нему. Говори, что он замечательный человек. Единственный способ отвоевать его у этой хищной интриганки, заставить понять, что она недостаточно хороша для него.
– Вы уверены, что она интриганка? – спросила Клеона. – Я не сомневаюсь в ваших добрых побуждениях, мадам, но ведь можно ошибиться, если считать, что женщина низкого происхождения не может быть искренне привязана к герцогу. Все может оказаться совсем наоборот.
– Мои осведомители приложили немало усилий, чтобы выяснить правду, – ответила герцогиня. – Надо сказать, это мне дорого обошлось. Синьорина Дория ди Форно появилась у нас в стране весьма странным образом. Собственно, никому неведомо, как и по чьей воле она оказалась в Лондоне. Благодаря успеху на сцене Воксхолла многие джентльмены были готовы искать ее расположения. Нет никаких сомнений в том, что ее самым услужливым другом является граф Пьер д'Эскур. Он-то и познакомил ее с Сильвестром.
– Как вам удалось узнать все это? – полюбопытствовала Клеона. – Я думала, джентльмены не обсуждают свои похождения в обществе леди.
– Так оно и есть, – мрачно ответила герцогиня, – но в моем возрасте я перестала быть леди, а стала просто бабушкой, которую тревожат дурацкие выходки внука, когда-то очень любимого.
– Любимого и сейчас, – мягко добавила Клеона.
– Глупости, – возразила герцогиня. – Никого я не люблю, но все еще горжусь, что принадлежу к роду Линков. Запомни, девочка. Даже если все пошло прахом, держись за свою гордость, она всегда тебя вывезет.
Герцогиня поднесла к носу нюхательную соль и добавила:
– Иди ложись спать. Нужно как следует выспаться перед тем, как отправиться в безумное путешествие, которое может завести нас неведомо куда. Ты едешь в своей новой кораллово-красной накидке?
– Конечно, – улыбнулась Клеона. – Как и вы, я хочу ослепить французов. Ну не досадно ли, что после стольких лет войны наши заклятые враги по-прежнему остаются законодателями моды? Мадам Бертен говорит, что дамы при дворе Наполеона затмевают всех, кто появляется в Кларенс-Хаусе.
– Не верю, – гневно заявила герцогиня, – и никто не сможет переубедить меня, пока я не увижу это собственными глазами.
– Теперь ждать осталось недолго, – засмеялась Клеона и, сделав реверанс, поцеловала руку герцогини. – Все это так интересно. Мне всегда хотелось побывать во Франции. Откровенно говоря, мадам, я чрезвычайно благодарна синьорине Дории ди Форно!
– Смотри только, чтобы джентльмены не слышали от тебя имени этой женщины, – резко сказала герцогиня. – Бог знает, что они могут подумать о порядочной девушке, которая не только знает о существовании подобных созданий, но и говорит о них вслух!
Улыбаясь, Клеона вышла от герцогини. Войдя к себе в спальню, она отпустила поджидавшую ее горничную и села к бюро. Она понимала, что до отъезда во Францию должна написать хотя бы матери. Письмо давалось с трудом. Употребив слово «мы», под которым подразумевала себя и герцогиню, она не лгала, хоть и прекрасно понимала: для матери это будет означать, что она и Леони едут в Париж в сопровождении герцогини.
Клеона посыпала строчки песком и запечатала письмо. Она надеялась, что никому не придет в голову удивляться, отчего мисс Мандевилл адресует письмо в дом викария, а не в Мандевилл-Холл. Впрочем, она тут же отбросила мысль о том, что слуги Линк-Хауса посмеют шпионить за кем-либо вообще, и уж тем более за близкой родственницей герцогини.
В то же время она помнила слова герцогини и свою собственную встречу с «призраком». Что, если это как раз и был соглядатай? И нет ли какой-нибудь связи между ним и лакеем, с грохотом уронившим тарелки и бесследно исчезнувшим из дома?
Клеона решила, что не покинет дом на Беркли-сквер, пока не раскроет секрет потайного хода в стене спальни, где провела первую ночь. Она взглянула на часы на каминной полочке. Было уже за полночь. Прихватив с бюро свечу в серебряном подсвечнике, она подошла к двери и выглянула в коридор. На лестничной площадке никого не было; в серебряных канделябрах догорали свечи.
50 
