Особенно,... 
67 
Конюх отдал ей поводья и бегом бросился к кустам.
Медленно, словно бы прогуливая лошадь, чтобы ее успокоить, Клеона пошла по подъездной дороге. Еще по пути ко дворцу девушка заметила, что подъездная дорога идет не прямо, а поворачивает у больших кустов цветущего рододендрона.
Почти полминуты ушло у нее на то, чтобы неторопливо шагать до тех пор, пока она не скрылась с глаз караульных. После этого она накинула на себя плащ, подтянула повыше подол нарядного платья и вскочила в седло.
Отдохнувший конь мгновенно откликнулся на легкое касание пяток. Клеона поскакала по дороге, проехала ворота и повернула в сторону Парижа. Она скакала по мягкой обочине дороги; с такой скоростью ей еще не приходилось ездить верхом. Совсем не то, что на старушке Бетси.
Вскоре деревенскую дорогу сменила булыжная мостовая парижских улиц. Клеона не снижала скорость. Временами копыта лошади скользили, и они едва не падали. Они скакали вперед и вперед, пока Сена не оказалась наконец справа. Теперь они направлялись в сторону площади Согласия.
Клеона примерно представляла, где находится Пале-Рояль, поскольку по дороге из Лувра кто-то указал на него как на место разврата. Теперь она ехала среди экипажей. К счастью, их было не много, ибо уже темнело, так что за исключением нескольких любопытных никто не обращал на нее внимания.
Она галопом скакала по улицам. Военный плащ Наполеона Бонапарта скрывал великолепие сверкающего платья. Понукая коня, ободряя его, разговаривая с ним и выжимая из него все, на что было способно уже выбивающееся из сил животное, она отчетливо поняла: охвативший ее ужас объясняется не просто тревогой за жизнь герцога или стремлением спасти человека от убийства. Она боролась за того, кого любила всем сердцем.
– Я люблю его, – шептала она себе. – Господи, как я его люблю!
Глава 11
Несколько минут Клеона с отчаянием думала, что никогда не отыщет «Le Dernier Chien». Она расспрашивала с полдюжины прохожих, но те или просто качали головой, или, видя перед собой женщину, отвечали какой-нибудь непристойностью. Наконец старик указал ей на узкую улочку позади Пале-Рояль.
Сам Пале-Рояль найти оказалось нетрудно. Громадный дворец, превращенный герцогом Орлеанским в средоточие игорных домов и борделей Парижа, что, кстати, за ночь сделало его богатейшим человеком Франции, сиял огнями.
Вокруг дворца бродили женщины в прозрачных платьях на манер древнегреческих туник; были здесь и иные, чья откровенная нагота явно свидетельствовала об их профессии.
Франты в парчовых фраках и белых панталонах до колен слонялись из одного казино в другое или из одного винного магазинчика в другой. Улицы были запружены теми, кто надеялся чем-то поживиться в этой мекке разврата.
Скрипачи, танцоры и певцы соперничали с разносчиками сладостей и возбуждающих средств. Были здесь и более зловещие личности, по-видимому, сводники, занятые поисками охотников до непристойностей или чего-то необычного, и конечно же множество зевак, пришедших просто поглазеть на сомнительные развлечения невиданного размаха.
Клеона лавировала на уставшем коне среди толпы, пока, наконец, не очутилась на улице позади дворца и здесь, к огромному облегчению, увидела вывеску «Le Dernier Chien».
Девушка спрыгнула с коня и еще плотнее запахнула плащ Бонапарта, чтобы скрыть порванное платье. Откинув назад волосы, она подошла ко входу. Дверь открыл слуга в роскошной, но довольно замызганной ливрее.
Он оглядел ее и уже собирался закрыть перед ней дверь, но она сказала по-французски:
– Мне непременно нужно поговорить с герцогом Линкским. Приведите его сюда по возможности незаметно, чтобы его приятели не знали о моем приходе.
– Зачем это вам герцог понадобился? – спросил слуга таким тоном, каким никогда бы не осмелился заговорить с ней, будь она с сопровождающим.
Клеона с отчаянием поняла, что вызвать герцога будет непросто. Сделав над собой огромное усилие, она улыбнулась и сказала:
– Вы же понимаете, monsieur, здесь замешано сердце.
Слуга цинично улыбнулся и неторопливо ответил:
– Что ж, я, пожалуй, попробую, но думаю, если герцог здесь, то он очень занят.
Он стоял, выжидательно глядя на нее. Догадавшись, в чем дело, Клеона с ужасом вспомнила, что у нее нет с собой ни сантима. Лихорадочно соображая, что делать, она вспомнила о бриллиантовых звездах герцогини в своей прическе. Торопливо вытащив одну из них, она протянула ее лакею.
67 
