Особенно,... 
50 
— Я ждал, что ты это скажешь, — ответил виконт. — Яхта принадлежала отцу, но он подарил нам ее на свадьбу, потому что я наблюдал за ее строительством и установил все последние технические новинки, которые мне не терпится тебе показать.
— Я с удовольствием их посмотрю.
Айна выглядела прелестно: на ней было белое вечернее платье сложного кроя, купленное Рози вместе с остальным гардеробом, а голову закрывала великолепная кружевная фата, которая была на герцогине в день ее свадьбы. Кроме того, герцогиня подарила Айне тиару, отвергнув протесты девушки:
— Мне она больше не нужна, дорогая. Я надевала ее, когда выходила замуж. Брак мой был очень-очень счастливым, поэтому, мне кажется, тебе она тоже принесет счастье.
— Разве бывает большее счастье… чем выйти замуж за такого… необыкновенного, чудесного человека? — спросила Айна.
Она говорила восторженно, что было очень трогательно.
Герцогиня посмотрела на племянника. Он очень изменился с тех пор, как полюбил это прелестное, неиспорченное дитя. В прошлом ее очень огорчал неприкрытый цинизм Виктора. Она не выносила, когда он насмешливо кривил губы, говоря о какой-нибудь красивой женщине. Но теперь она знала, что он искренен и не похож на того, каким он был еще совсем недавно.
— Они будут счастливы, — сказала герцогиня своей сиделке, когда молодожены покинули виллу.
Виконт показывал Айне «Русалку» и был счастлив как никогда.
Яхта вышла из бухты в открытое море, и он увел Айну вниз. Они очутились в каюте, которую она раньше не видела, хотя ей уже пришлось здесь побывать, когда он спас ее из воды.
Теперь каюта была заставлена цветами: лилиями, розами, гладиолусами, орхидеями. Их доставили утром свежими, прямо с цветочного рынка в Ницце.
— И все это для меня? — спросила Айна.
— Если бы я мог, я купил бы солнце, луну, звезды и подарил их тебе!
Пока Айна восторженно разглядывала цветы, он добавил:
— В последнем напутствии тетя и ее сиделка велели мне беречь тебя и проследить, чтобы ты как можно больше отдыхала. — Он с нежностью улыбнулся. — Вот почему, дорогая, я считаю, что тебе сейчас следует отдохнуть. До обеда еще очень далеко.
Айна робко запротестовала:
— Я не хочу… чтобы ты покинул меня!
Виконт улыбнулся.
— Я и не думал этого делать.
Айна поняла и раскраснелась.
— Я не… предполагала… — начала она.
— Моя дорогая, моя изумительная женушка, — сказал он, — ты еще очень многое должна узнать о любви, и я научу тебя. Обещаю, что буду очень нежен. Ты нужна мне. Кажется, я ждал тебя целую вечность, чтобы заключить в свои объятия и назвать своею.
Айна тихо и счастливо рассмеялась.
Когда виконт вынул тиару из волос Айны, снял с нее фату и расстегнул ей платье на спине, она сказала:
— Ты… заставляешь меня испытывать… смущение.
— Но я не впервые раздеваю тебя.
Айна изумленно взглянула на него, и он объяснил:
— Когда я спас тебя в море, то сначала ты оказалась в катере, а потом я перенес тебя в эту каюту и положил на пол, потому что ты промокла до нитки.
— Должно быть… я выглядела ужасно!
— Мне показалось, что ты словно морская нимфа, но когда я снял с тебя мокрую одежду, я понял, что ты не нимфа, а богиня с Олимпа!
Кровь снова прилила к щекам Айны, и, когда ее платье упало на пол, она придвинулась к виконту чуть ближе со словами:
— Прошу тебя… не смотри на меня… я боюсь… как бы ты не разочаровался.
— Как я могу разочароваться в такой красоте, перед которой даже цветы склоняют голову, потому что понимают, что ты совершеннее их.
— Как… ты можешь так думать?
— Я расскажу тебе, о чем думаю и что чувствую, — ответил виконт.
С этими словами он взял ее на руки и отнес на кровать. Айна лежала, глядя на цветы, наполнявшие воздух своим ароматом, а тем временем к ней присоединился виконт. Яхта плавно скользила по спокойной воде.
Когда виконт обнял ее и привлек к себе, его сердце было отнюдь не спокойно, оно бешено колотилось от страсти. В то же время он боялся напугать Айну или причинить ей боль, потому что любил ее. Он знал по своему немалому опыту, что нужно быть сдержанным и очень нежным.
Он поцеловал ее лоб, глаза, маленький прямой нос, мягкий изгиб шеи. Губы Айны приоткрылись, готовые к поцелую, но он целовал ее грудь, пока все ее тело не охватил трепет, и только потом прижался к губам.
От этого поцелуя в ней вспыхнула искра пламени, бушевавшего в нем, он почувствовал это и понял, что они на пороге упоительного восторга любви.
Любви такой чистой и святой, что никакое уродство или жестокость не могли ее омрачить. Эта любовь впитала в себя красоту цветов, солнца, звезд и луны. Красоту, которая шла от Бога и была самой добродетелью. В ней не было ничего от человеческого порока и греха.
— Я… люблю тебя, — прошептала Айна. — Как мне… благодарить Господа за то… что он подарил мне тебя и твою любовь.
— Я люблю, обожаю и боготворю тебя, — с трудом проговорил виконт.
— Ты такой чудесный… такой… замечательный.
В ее голосе прозвучала страсть, о которой она сама не подозревала, но виконт ответил:
— Ты… моя… вся моя… навсегда.
Когда виконт и Айна слились в одно целое, он понял, что любовь будет защищать их и оградит от всего дурного и злого. Он знал, что эта любовь будет длиться не только всю отведенную им жизнь, но целую вечность, в которой они, милостью Божьей, тоже будут вместе.
50 
