84 
— Сет — хороший управляющий?
— Он неплохой второй номер. Он надеялся, что плантация достанется Клитии.
— Мне кажется, это вполне оправданные надежды.
— В этой жизни ни в чем нельзя быть уверенным.
Остаток пути мы молчали.
В конюшне нас уже ожидал слуга, принявший лошадь и экипаж. Клинтон взял меня под руку и повел к дому. Даже в темноте он сверкал белизной. Над дверью висел фонарь, а в воздухе звучал неумолчный гул насекомых.
Мы вошли в холл.
— Наконец-то мы дома, — вздохнул Клинтон и, развернув меня к себе, поцеловал в губы.
Когда он выпустил меня, я заметила, что рядом стоит слуга и смотрит на нас.
— Что-нибудь нужно, господин?
— Нет, спасибо, — ответил Клинтон.
Мы поднялись в спальню. В ней горели две лампы, полог кровати был откинут, а на оконной сетке я заметила мертвых насекомых, тщетно пытавшихся пробиться к свету.
Я мимоходом вспомнила свою спальню в Грейндже, где холодными зимними ночами я торопливо раздевалась и прыгала под одеяло, чтобы согреться, а летом настежь распахивала окна, впуская свежий ночной воздух.
— Здесь все иначе, — заметил Клинтон, в очередной раз продемонстрировав свою жутковатую способность читать мои мысли. — Но ничего, ты привыкнешь. Очень скоро все это станет твоей второй натурой. А когда-нибудь мы поедем в Англию в гости. Хочешь?
Я кивнула, а он начал расстегивать пуговицы на моем платье.
— Клинтон, это правда, что тебе принадлежит большая часть Цейлона? — спросила я.
— Сет любит преувеличивать, моя дорогая, — рассмеялся он. — Цейлон — огромная страна, которая имеет все шансы процветать, если ее ресурсами правильно распоряжаться. Просто я умею выжать максимум из того, чем располагаю. Но таких, как я, много.
— Ты так богат… У тебя даже устричные отмели есть.
— Я вижу, что они потрясли твое воображение. Это все из-за легенды о жемчужном ожерелье Ашингтонов, о котором тебе твердили всю жизнь.
— Я не знаю людей, которых не завораживал бы вид жемчуга. Так это правда, что ты занимаешься его добычей?
— У меня есть доля в этом бизнесе, как и во многих других. Чтобы застраховать себя от банкротства, никогда нельзя делать ставки на что-то одно. Возьмем кофейную катастрофу. Мы совсем недавно от нее оправились. Некогда здесь считалось, что если ты выращиваешь кофе, то твое будущее обеспечено. И что же? Рынок рухнул. Болезнь под названием кофейная ржавчина привела к массовой гибели деревьев. Всего за несколько лет торговля кофе была полностью уничтожена. Деловой человек должен иметь пути отступления. Поэтому я и занимаюсь многими отраслями одновременно.
— Итак, ты занимаешься… чем там? Жемчугом, каучуком, кокосами и чаем.
— На Цейлоне это основные отрасли. Чайная плантация никогда не приносила мне удовлетворения. Она слишком мала. Я хотел расширяться. И хотя теперь у меня две плантации, по сути это одна большая плантация. Но они обе мои.
— Я думала, что одна из них принадлежит мне.
— Моя дорогая Сэйра, все, что принадлежит тебе, принадлежит и мне.
— И наоборот?
— Ну конечно.
— Значит, у меня есть доля в добыче жемчуга и всем остальном?
Он прижал меня к себе и расхохотался.
— У меня обширные планы! — воскликнул он. — О, как я рад, что наконец-то вернулся. Но обрабатывать эти плантации будет гораздо легче, если вначале мы их объединим. Сет может продолжать работать управляющим, он с этим справляется достаточно неплохо. Но я позабочусь о том, чтобы поднять производительность твоей плантации. Я уже давно собирался это сделать.
— Давно? — переспросила я. — Но откуда ты знал, что плантация достанется мне?
— Ты же дочь своего отца, верно?
— Но ведь у меня есть сестра, муж которой работал у отца управляющим…
— Не слишком успешно.
— Клинтон, — медленно произнесла я. — Ты знал, что он оставляет плантацию мне.
Он в упор смотрел на меня.
— Ну и что из этого?
— Откуда?
— Твой отец сам мне об этом сказал. Сет применяет не совсем правильные методы и совсем не умеет управлять работниками. Твой отец обсуждал со мной эту проблему.
— И ты в самом деле знал, что он оставит плантацию мне, ведь так?
— Да.
— Значит, это было задумано, что ты женишься на мне и получишь плантацию?
— Вроде того.
— Так вот почему…
— Да брось ты, Сэйра, дело не только в этом. Разве ты сама не видишь, как мне хорошо с тобой?
84 
