Последние отзывы

  51  

— слушай, я вышвырну эти полки со стены, — сказал я.

— ой, нет! не надо, ну пожалуйста, милый!

она просила так нежно, что я отступился, мы повесили полки, расставили горшки — до следующего раза.

Барбара купила черного щенка-дебила и назвала его Брейгель^[65], был такой живописец Питер Брейгель, или кто уж там. но через несколько дней интерес к новой забаве иссяк, теперь, если щенок попадался ей на пути, она пинала его со всего маху своей остроносой туфлей и шипела: «пшел вон, ублюдок!» так что по вечерам, напившись пива, я катался с ним по полу в шуточной схватке, это единственное, на что он был способен, — драться, и зубы у него были покрепче моих, я чувствовал, что миллион потихоньку уплывает от меня, и не напрягался по этому поводу.

еще она купила нам новую машину — «плимут» 57-го года выпуска, я до сих пор его вожу, по моей наводке Барбара решила делать карьеру в окружной администрации, она прошла собеседование и поступила на службу в полицейский департамент, вскоре я объявил ей, что меня уволили из экспедиторов, и теперь я целыми днями намывал машину, а потом ехал и забирал Барбару с работы, однажды, выезжая со стоянки и глядя на вываливающих студенческой гурьбой из здания департамента сосунков, одетых в цветастые рубашки или пестрые футболки, с глупыми улыбками на бледно-одутловатых лицах, с поникшими плечами, я спросил ее:

— что это за гопники?

— это офицеры полиции, — ответила она своим надменно-язвительным тоном.

— да ладно! они выглядят как идиоты! это не копы! что? кончай, это не могут быть копы!

— все они офицеры полиции и прекрасные люди.

— маразм!

она разозлилась не на шутку, в ту ночь мы лишь наскоро перепихнулись. на следующий день повторилось.

— вон идет Хосе, — указала она. — он испанец.

— испанец?

— да, он родился в Испании.

— половина мексиканцев, с которыми я работал на фабрике, утверждали, что они родились в Испании, это пижонство. Испания — прародитель, суперматадор, Великая Мечта старины.

— Хосе родился в Испании, я точно знаю.

— откуда знаешь?

— он сказал мне.

— маразм!

как-то вечером ей взбрела в голову идея об изостудии, она же, оказывается, всю жизнь рисовала, она слыла гением в своем городке, может быть, даже во всем штате, а может, я и перехлестываю.

— я тоже пойду с тобой, — сказал я.

— ты? зачем?

— ну, у тебя будет компания во время перерыва на кофе, и я буду возить тебя туда на машине.

— ну хорошо.

мы попали в один класс, после трех-четырех занятий она начала психовать, рвала свой эскизы и швыряла клочки на пол. я ничего не делал, просто сидел и старался даже не смотреть на нее. а все вокруг были очень сосредоточенны и все же изредка прокалывались, прыская смехом, будто это был какой-то розыгрыш или им просто стыдно рисовать, наш преподаватель вспомнил про меня:

— послушайте, Буковски, вы должны уже изобразить хоть что-то. почему вы сидите и таращитесь на чистый лист?

— я забыл купить кисточки.

— отлично, я одолжу вам кисть, мистер Буковски, но будьте любезны вернуть мне ее после занятий.

— ага.

— а сейчас нарисуйте вон ту вазу с цветами.

я решил разделаться с этим поскорее, работал быстро и скоро закончил, но все вокруг еще корпели, производя в воздухе манипуляции пальцами, прикидывая тени или пропорции, короче — фигню всякую, я удалился, выпил кофе, выкурил сигаретку и вернулся, все столпились вокруг моего мольберта. Блондинка, сущность которой определялась огромными сиськами, повернулась ко мне всей своей сущностью и спросила:

— вы рисовали РАНЬШЕ, так ведь?

— нет, это впервые.

сиськи пришли в движение, словно пытались просверлить меня:

— ой, ну вы ШУТНИК!

— уммммммммгу, — только и смог промычать я в ответ.

профессор подхватил мой рисунок и выставил перед всеми:

— ВОТ чего я добиваюсь от вас! — воскликнул он — видите — ЧУВСТВО! ДВИЖЕНИЕ! ЕСТЕСТВО!

«бог ты мой», — подумалось мне.

Барбара пришла в бешенство, схватив свои вещи, она скрылась в маленькой подсобке, где ученики нарезали бумагу, она рвала все, что попадалось ей под руку, и расшвыривала краски, в запале она уничтожила коллаж, созданный каким-то бедным идиотом.

— мистер Буковски, — обратился ко мне профессор. — эта женщина, ваша ммм… жена?

— ээ… ум… да.

— в этом классе мы не терпим всякого рода примадонн, вы не могли бы деликатно донести это до вашей супруги, и еще, позвольте использовать ваш рисунок на нашей художественной выставке?

  51