Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
11 
— А как бы ты определила то, что мы делаем в постели?
Габби нервно сглотнула.
— Компетентность.
Его взгляд на мгновение стал жестким.
— Ты отводишь мне роль платного любовника?
«О Господи! Он не так меня понял! Или умышленно интерпретировал мои слова по-своему». Габби в ужасе закрыла глаза, затем снова открыла их.
— Нет! Нет.
— Ну, спасибо и на этом.
Габби смотрела в его глаза и уже физически ощущала его ярость. Леденящую ярость. И ей стало так больно!
Однако чего она ожидала? Уверений в том, что она слишком важна для него? Что никто не сможет заменить ее?
Ей было трудно дышать, она перестала чувствовать свое тело.
— Кофе готов.
В его голосе снова зазвучали знакомые циничные нотки, и Габби, усилием воли заставив себя сосредоточиться, наполнила обе чашки коричневой ароматной жидкостью и добавила сахар.
— Я выпью кофе в кабинете. — Бенет взял свою чашку и вышел из кухни. Габби проводила его задумчивым взглядом.
Чертова Аннабел! Габби вылила свой кофе в раковину, автоматически ополоснула чашку и сунула ее в посудомоечную машину, затем, выключив кофеварку и свет в кухне, поднялась по лестнице в спальню.
Пройдя в ванную комнату, она сняла купальник, пустила воду… Через пятнадцать минут, приняв душ и высушив волосы, она легла в постель, взяла книгу, прочитала одну главу и погасила свет…
Она понятия не имела, когда Бенет лег в постель рядом с ней, не почувствовала, когда он рано утром покинул спальню. Проснулась в одиночестве, и единственными следами пребывания мужа в кровати были вмятины от его тела на постели.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Габби взглянула на часы и застонала. Половина восьмого. Пора вставать! Она бросилась в душ, быстро позавтракала, и вскоре ее автомобиль влился в бесконечную очередь стремящихся попасть в город.
Слава Богу, последний рабочий день перед двумя выходными.
Правда, сегодня вечером Крис Эвингтон из аудиторской фирмы, обслуживающей «Стэнтон и Николс», устраивает теннисный прием, и Бенет принял приглашение. На завтра у них билеты в Развлекательный центр: первое выступление в Австралии величайшего иллюзиониста современности.
«Трудно сказать что-то о завтрашнем вечере, но вряд ли Аннабел раскроет наши планы на сегодня», — решила Габби. И остается лишь минимальная вероятность, что даже Моника сможет достать лишний билет на завтрашнюю премьеру. Все билеты распроданы несколько месяцев назад.
От этих мыслей настроение Габби несколько улучшилось. И погода прекрасная. На небе ни облачка, в такой ранний час над городом еще не стоит пелена смога.
Добравшись до здания «Стэнтон и Николс», Габби оставила машину на стоянке и направилась к себе. Ее приветствовали охранники, сотрудники приемной. Личная секретарша, завидев ее, последовала за ней в кабинет с чашкой кофе в одной руке и блокнотом в другой.
Напряженный рабочий день входил в свою колею, но Габби никак не могла выбросить из головы вчерашнюю сцену.
После обеда она не заметила ошибку в расчетах и, потратив полдня на перепроверку, поехала домой, испытывая необычное для себя облегчение, однако при виде автомобиля Бенета в гараже ее охватила паника.
Переговорив с Мэри, Габби поднялась наверх переодеться. Когда она вошла в спальню, Бенет развязывал галстук.
— Ты рано вернулся. — Ее приветствию, конечно, не хватало оригинальности, но это лучше, чем гробовое молчание.
Ей даже удалось невозмутимо встретить его взгляд. Ее глаза скользнули по его суровому лицу и остановились на губах. Что было ошибкой.
— Ужин будет готов в шесть.
— Мэри мне это уже сообщила, — заметил он, расстегивая рубашку.
Взгляд Габби последовал за его руками, затем вернулся к лицу, совершенно непроницаемому лицу. Черт побери! Она ненавидела разногласия. Неизбежные с Моникой и Аннабел, с Бенетом они были просто невыносимы.
— Мне следовало бы извиниться.
Ну вот. И не так уж трудно. Понимает ли он, что она собиралась с силами большую часть дня?
Слабая улыбка изогнула уголки его рта, но глаза оставались холодными, даже насмешливыми.
— Хорошие манеры, Габби?
Сдернув рубашку, он потянулся за темной тенниской и надел ее через голову.
«Честность — единственный выход из ситуации», — сказала себе Габби и произнесла вслух:
— Искреннее раскаяние.
Бенет снял брюки делового костюма и надел простые, хлопчатобумажные, затем мрачно взглянул на нее.
11 
