Особенно,... 
24 
Стоит ли взваливать на свои плечи такую ответственность?
А как быть с Эйми? Он отдавал себе отчет в том, что его решение о разрыве отношений с ней было проявлением малодушия. Он не раз обдумывал возможность их сближения, но, памятуя о том, как она негодовала, услышав о его желании на время переехать к ним, он вряд ли снова рискнет завести об этом речь. В тот момент ему самому это казалось весьма уместным, в особенности после слов доктора о необходимости оберегать Тоби от стрессов. Но безапелляционный протест Эйми, который откровенно шел вразрез с интересами Тоби, ошеломил Джеда. Он остро чувствовал свою вину, отчего его неуверенность в себе лишь возрастала. Тем более что его отношения с Эйми в огромной степени касались Тоби, и меньше всего ему хотелось чем-либо ранить малыша. Ему не хотелось портить отношения матери с сыном. Они уже были сложившейся счастливой семьей, и велика вероятность, что его вторжение может только всем навредить. С другой стороны, Джед понимал, насколько болезненно Эйми все еще переживает их разрыв. Он должен был снять с нее груз терзавших ее сомнений, а вместо этого отделался ничего не значащим штампом.
— Эй, посторонись, дядя! — бесцеремонно прокричал проезжавший мимо роллер.
От неожиданности Джед отпрянул в сторону, потерял равновесие и неловко приземлился в рыхлый песок на руку, которая, как ему показалось, хрустнула в запястье. Выругавшись, он поднялся и попытался отряхнуться. Резкая боль, пронзившая всю руку, заставила его вздрогнуть. Даже если это и не перелом, едва ли в ближайшее время он сможет поднять сковороду или кастрюлю, подумалось ему.
В своем ресторане Джед уже не появлялся более двух месяцев. И, честно признаваясь самому себе, он сомневался, что сможет когда-нибудь с прежним рвением и удовольствием заниматься кулинарией.
Его мобильный телефон зазвонил. Джед сразу догадался, с кем ему придется говорить. Вынув аппарат из кармана, он лишь мельком взглянул на экран, чтобы удостовериться.
— Привет, Джед. Почему не приходишь навестить своего старика?
— Здравствуй, папа, — это слово неизменно застревало комом в горле. Он осознавал пропасть между значением слова «папа» и тем, какую роль играл в его жизни отец. В детстве он тщетно старался заслужить отцовское одобрение и поддержку, даже не надеясь на любовь. А когда повзрослел, ему самому пришлось быть опорой для Ларри Сандерсона.
— Так в чем дело, сын? Наскучило возиться со старым папашей?
— Я уезжал по делам, — Джед не собирался рассказывать отцу о Тоби и обо всем произошедшем с ним. Он отождествлял своего отца с теми проблемами и переживаниями, которые всегда сопутствовали их общению, лишенному доверительности и сердечности.
Пять последних лет Джед был единственной опорой в испытаниях, сопровождавших отбывание очередного срока постаревшего и потерявшего былой кураж Ларри Сандерсона. Именно беды отца вынудили Джеда пять лет назад без объяснения причин оставить любимую женщину. И к чему это привело? Старик все еще пытается обращаться с ним как с мальчишкой, не считаясь с его чувствами. Несмотря на это, Джед неизменно соблюдал данное отцу обещание и посещал того раз в месяц, как это было прописано тюремным распорядком. Искренне пытался приободрить Ларри, рассказывал новые анекдоты и смешные случаи из своей ресторанной практики, укрепляя в отце веру в благополучное будущее. Несмотря ни на что, Джед любил своего отца.
— По делам? Что же такое за важное событие, которое могло заставить тебя пропустить единственный в месяце визит?
— Я связался с тюремным начальством и предупредил их, что не смогу в течение какого-то времени навещать тебя. Они должны были передать тебе это, — с трудом сохраняя спокойствие, ответил Джед.
— Передали. Но я хотел услышать от тебя. В чем дело? Ты решил бросить меня на произвол судьбы? Ты не можешь так со мной поступить!
Джед сжал телефонную трубку и чуть не вскрикнул от боли, пронзившей его поврежденное запястье.
— Если я не поступил с тобой так до сих пор, с чего мне делать это теперь? — резко ответил он. Он много раз думал о такой возможности, и когда отец находился под следствием, и когда начался суд над ним. Потому что именно тогда перед ним встал тяжелый вопрос, стоит ли вовлекать Эйми в грязное судебное разбирательство или остаться один на один с проблема ми своей семьи.
24 
